Так что это твоя проблема, мерзавец, а не моя. Здесь еще одно интересное обстоятельство: только тебе известно, кто он такой, этот убийца, не правда ли? Он ведь человек аккуратный, любит порядок, может захотеть здесь прибраться, может или нет?

Скарр медленно обошел машину кругом и встал с другой стороны у двери.

— Залезайте внутрь, коппер, — сказал он.

Мендель опустился на сиденье водителя и открыл изнутри дверь с противоположной стороны. Скарр уселся с ним рядом. Свет в салоне машины они потушили.

— У меня здесь есть неплохой маленький бизнес, — негромко начал Скарр, — доходы скромные, но регулярные, грех жаловаться. Или были такими, пока не появился этот парень.

— Что за парень?

— Не гони, коппер. Все в свое время. Появился он где-то года четыре назад, сказал, что по ювелирной части, торгует драгоценностями. Не буду вас убеждать, что я ему так и поверил — ни вы не похожи на сумасшедшего, ни я. Короче, я его не спрашивал, и он о своем бизнесе не распространялся, но, подозреваю, что доходы у него с контрабанды. Серьезный человек — денег у него было навалом, мог от них прикуривать, купюры сыпались с него, как листья осенью. «Скарр, — говорит, — ты человек дела. Я не люблю, когда обо мне много говорят, и, судя по тому, что я про тебя знаю, ты этого тоже не любишь. Мне нужна тачка. Но не своя». Ну, он, понятное дело, не совсем такими словами мне все это выложил, аккуратнее — одно слово, иностранец, — но смысл был такой, это точно. Я, значит, его и спрашиваю: «А какое будет ко мне предложение? — говорю, — предложение, мол, какое?»

А он мне отвечает: «Я, говорит, шибко скромный. Мне, говорит, такая тачка нужна, чтобы, значит, случись со мной какая на дороге авария, чтоб по той тачке, значит, ну никак нельзя было меня вычислить. Купи, говорит, мне, Скарр, приличную подержанную лайбу и обязательно, говорит, чтоб с крытым верхом. На свое, Скарр, имя купи и держи для меня всегда наготове. Вот тебе для начала пять сотен, для начала, и по двадцать фунтов в месяц за гараж и уход за ней, говорит. А вот тебе премия за каждый день, что я на ней кататься, значит, буду. Но я, говорит, очень застенчивый, скромный, понятно? Ты меня знать не знаешь и видеть не видел, мол. За то, мол, что не видел и не знаешь, деньги и плачу».

Так и сказал, провалиться мне на этом месте, если хоть грамм насвистел. Н-да, никогда я тот день не забуду. Лило, понимаете, как из ведра, а я, значит, корячусь над старым такси, которое незадолго до того урвал у одного хмыря из Уондсворга. Такая, скажу я вам, была колымага! Да еще букмекеру должен был сорок монет, и полицейские у меня на хвосте сидели по поводу одной тачки, что я взял за гроши на распродаже и раздолбал в Слэпхеме.