– Эй, Мартин!

Мартин оборачивается, собираясь ответить резкостью, и от неожиданности теряет дар речи. Харли Снауч целится из дробовика прямо ему в грудь. Ужас обрушивается, как гильотина, недавнее самодовольство тает, оставляя пустоту, которая заполняется страхом. Ружейное дуло всего в нескольких метрах, черное, угрожающее. Руки Снауча тверды, взгляд решителен. С дрожью и отчаянием Шаззы Янг ничего общего. Сначала он в трех метрах, затем подходит. С такого расстояния невозможно промахнуться, ствол будто кобра перед броском. Только и нужно, что спустить курок, и любого изрешетит в клочья. Останется лишь груда изорванного дробью мяса, окровавленная и снедаемая смертельной мукой.

– Возможно, Мартин, тебе не так уж хочется смотреть на стол. – Голос хозяина ровен, почти безмятежен. – Здесь моя частная собственность, а ты вторгаешься без спроса.

Сквозь леденящий ужас пробивается мысль. Мартин вспоминает о радиопередатчике и Джеке Гофинге, который слушает их в машине. Интересно, носят ли офицеры АСБР при себе оружие?

– Дробовик, Харли? Серьезно? Что ты собираешься делать? Пристрелишь меня?

Даже для самого Мартина собственный голос звучит неубедительно – так, жалкие потуги на браваду.

– Почему бы и нет? Видал знак на воротах? Я не скрываю от нарушителей, что их ждет. И закон на моей стороне.

– Заблуждаешься. Только в Америке можно пристрелить, застав без спросу. К тому же я не один. В машине остался Джек Гофинг.

– А он что тут делает?

– Не захотел пойти со мной. Решил, что его воротит от вида твоей рожи.

Снауч ухмыляется:

– Наверняка воротит. Я держу этого болвана за яйца. – Он на миг задумывается, оценивая свое положение. – Возможно, тебя убивать все же необязательно. Вдруг нам удастся договориться.

Мартин кивает, не выпуская Снауча из виду, хотя краем глаза улавливает движение за его спиной. Отчаянно тянет глянуть, посмотреть, вооружен ли Гофинг, но Снауч наблюдает и, стоит отвести взгляд, пальнет в ту сторону. А если он застрелит агента АСБР, то и свидетеля убийства определенно в живых не оставит.

– Так что у тебя на столе? – спрашивает Мартин, пытаясь отвлечь Снауча. – Из-за чего вдруг такая чувствительность?

Человек позади Снауча подбирается. Вот он уже полностью в поле зрения, однако это не Джек Гофинг, а Дедуля Харрис, вооруженный дробовиком Шаззы. У Мартина дрожат поджилки, он готов обмочиться от страха и все же из последних сил удерживает на себе взгляд Снауча, отвлекая его внимание, хотя инстинкты кричат: дерись или беги. Кто-то сейчас умрет, и высока вероятность, что он сам, даже если Дедуля перезарядил дробовик. Их здесь трое, два с оружием и только он сам – без. Где Гофинг, черт побери?! Мартин продолжает удерживать взгляд Снауча, ища слова, способные и дальше его отвлекать. Дедуля хладнокровно подкрадывается все ближе, ловко переворачивает оружие, берясь за ствол обеими руками. Однако, прочтя на лице Мартина нечто большее, чем страх, Снауч почувствовал недоброе и начинает поворачиваться. Слишком поздно. Ружье Дедули уже опускается по дуге сбоку. Тошнотворный хруст, и Харли Снауч оседает на пол.