– Спасибо. Мы здесь закончили.

В машине, медленно двигаясь к воротам, Лонгстрит откашлялся.

– Значит, доктор Уолтер Лейланд – то есть Диоген Пендергаст – привел в исполнение приговор штата в отношении Люциуса Гэри. В роли действующего судмедэксперта он же подписал свидетельство о смерти. При этом у него была возможность изъять конский хвост казненного, и сделать это втайне от всех. Если рассматривать это в другом контексте, то можно сказать, что все случившееся имеет великолепную симметрию.

– Вполне, – сказал Пендергаст.

У ворот они дождались, когда тюремный сторож им откроет.

– Об одном можно сказать с уверенностью, – продолжил Лонгстрит. – Диоген не хотел, чтобы кто-нибудь знал о том, что он изымает конский хвост. Иначе он не стал бы утруждать себя приведением смертного приговора в исполнение. – Он кинул взгляд на Пендергаста. – Есть хоть какая-то вероятность того, что Диоген знает о вашем спасении?

Пендергаст задумался на мгновение:

– Не думаю. Я полагаю, он был слишком занят… другими делами. В то же время я, в своей спешке найти его, не предпринимал никаких усилий скрыть свое присутствие. С моей стороны это было большой оплошностью. – Он заерзал на пассажирском сиденье. – Но одно предельно ясно.

– Что именно?

– Знает мой брат или нет о том, что я жив, он остается запредельно осторожным человеком. Мне приходит в голову только одна причина, которая могла заставить его предпринять такие усилия, чтобы скрыть изъятие им этих конских хвостов: вероятность того, что я все еще жив. Потому что я – единственный человек, способный понять истинный смысл его действий. И единственная причина, почему это могло его волновать, состоит в том, что он находится и планирует оставаться где-то неподалеку.

– Вы хотите сказать?..

– Да. Диоген и Констанс – здесь, во Флориде… где-то рядом.

57

57

Яркое солнце поднялось в предполуденное небо и осветило мириады мангровых островов, торчащих на бирюзовом мелководье и заканчивающихся в голубой воде залива. Диоген почувствовал тепло солнца на одной щеке, стоя у кухонной плиты, – он готовил на завтрак омлеты с опятами, ветчиной, сырами грюйер и бри и мелко нарезанным базиликом. Он поднял сковородку, наклонил – и омлет соскользнул на тарелку, которую он передал Констанс, сидевшей за столом в уголке для завтрака.

Омлет был дополнением к толстым промасленным тостам с джемом, полудюжине ломтиков бекона и жареным зеленым помидорам, уже поданным. Констанс умирала от голода, и Диогена это не удивляло, он хорошо помнил долгую бессонную ночь, которую они провели вместе. Боже, она была такой сильной и отважной, уверенной в себе и бесстрашной! Она многократно выжимала из него все. Он был обессилен, полностью обессилен.