Меткаф коллекционировала людей и гордилась своим умением разбираться в них по одному внешнему виду. Она умела, что называется, заглянуть под обложку и по этой причине стала самым молодым главой отделения в истории Майами, к тому же первой женщиной и первой афроамериканкой. Меткаф оглядела этих двух джентльменов с головы до ног и поняла, что от нее потребуется полное и тотальное сотрудничество – ничто другое невозможно, и этим сотрудничеством она привлечет на свою сторону двух очень полезных союзников, которые способны поддержать ее на длинном пути на самый верх – в кресло директора ФБР.
– Джентльмены, – сказала она, – чем я могу помочь?
Ответил ей Лонгстрит:
– Миз Меткаф, специальный агент ФБР и я здесь по делу, которое, с одной стороны, строго конфиденциальное, а с другой – неофициальное. И у нас к вам довольно необычная просьба.
– Слушаю вас.
Она не собиралась делать их жизнь слишком уж легкой. Она никому не позволит помыкать собой, с какой бы просьбой к ней ни обращались.
– Нам нужен час работы в вашей системе «ПРИЗМА», причем без какого-либо наблюдения.
Брови Меткаф при этих словах взметнулись. Эта просьба настолько выходила за пределы допустимого, что даже она на мгновение удивилась.
– Мы понимаем, что просьба довольно необычная, – добавил Лонгстрит.
– Вы меня извините, джентльмены, но даже в устах исполнительного заместителя директора по разведке эта просьба выходит за рамки дозволенного. Вы знаете, что вам для этого нужно пройти все инстанции.
Услышав ее слова, второй шевельнулся:
– Это означает «нет»?
Позднее Меткаф придется проанализировать этот его вопрос и смириться с тем, как он был задан: спокойно, вежливо и в то же время угрожающе.
– Разве вы услышали в моих словах «нет»? – любезно ответила она.
– И надеюсь, не услышим, – сказал человек по фамилии Пендергаст.
Она ждала, позволяя молчанию накапливаться.
– Позвольте мне объяснить… – начал было Лонгстрит.
Пендергаст легонько прикоснулся пальцами к руке Лонгстрита:
– Я не думаю, что миз Меткаф нуждается в объяснении или хочет его услышать.