Лонгстрит посмотрел на друга. Его голова почти кружилась от скорости, с какой Пендергаст раскрыл это дело.

– Говард, мы должны быстро и жестко прибыть на остров, – сказал Пендергаст. – И мы должны сделать это сегодня.

61

61

– Что такое? – повторил Диоген.

– Я подумала, не мог бы ты подготовить катер? – сказала Констанс.

В его голове внезапно возникла пустота, словно он не мог понять, о чем она говорит. Последние минуты были такими странными, ее поведение становилось столь непредсказуемым, что он с трудом сумел выговорить только:

– Катер? Зачем?

– И потом, будь так добр, отнеси на него мои вещи. – Неуверенность и сомнение, которые он заметил прежде на ее лице, исчезли. – Сегодня утром я собрала почти все, когда сказала тебе, что пошла отдыхать.

Диоген провел рукой по лбу:

– Констанс…

– Я уезжаю. Моя работа закончена.

– Не понимаю. Твоя работа?

И теперь ее голос зазвучал холодно и ровно:

– Моя месть.

Диоген открыл рот, но не произнес ни слова.

– Настал момент, которого я ждала, – сказала Констанс. – Не в моем характере злорадствовать или издеваться. Но в моем характере есть жестокость. Поэтому мои объяснения будут максимально краткими. Все это было спектаклем.

– Спектаклем? – с трудом проговорил Диоген. – Каким спектаклем?

– Спектаклем, изображающим нашу любовь.

И теперь он заметил, что в руке она держит старинный итальянский стилет, которого он не видел со времени отъезда из особняка на Риверсайд-драйв.