Это была не единственная атака антикоммунистического подполья на мирных людей, которые погибли из-за того, что были против навязываемой народными властями эмиграции, а вооруженному подполью требовалась «Польша для поляков». Местные старики говорят о значительно большем числе погибших — нескольких сотнях. С карт в те времена «исчезло» много белорусских деревень. Многие тела так и не были обнаружены, люди же попросту боялись громко говорить о трагедии. Моя бабушка была одной из жертв погрома. Ей и моей маме я посвящаю эту книгу.
От чтения документов ИНП меня охватывала дрожь. Каждое слово касалось меня лично. Я иногда говорю, что не писатель выбирает историю, а история выбирает его, потому что только этот человек может ее рассказать, и именно так было в этом случае. В моем доме тема национальных различий не обсуждалась никогда. Национализм и радикальные взгляды были моим родителям чужды. Это светлые, начитанные и уравновешенные люди. Они предпочитали оберегать детей от прошлого при помощи завесы молчания, ибо, из соображений безопасности, не хотели бередить раны истории. Поступая в белорусский лицей, я даже не знала алфавита, поскольку дома мы разговаривали по-польски, а потом закатывала скандалы, когда в школе меня пытались убедить, что по происхождению я белоруска. Тогда я была слишком молода, чтобы разобраться в проблеме. Я не понимала значения ЗЕМЛИ и того, что психологическая память наших предков, история, на которой мы выросли, которая влияет на наше культурное, общественное наследие, а также на горизонты нашего разума, содержится в нас самих. Это словно тень, отбрасываемая телом человека. От нее невозможно убежать. Наоборот, ее нужно знать, чтобы лучше понимать себя и обеспечить душевное спокойствие своим потомкам. Может быть, из-за психологической генограммы рода, которая у меня, несомненно, кровавая (когда я начала углубляться в свои психологические корни, обнаружилось множество трагедий, выпавших на долю моих предков), я пишу именно такие книги. Но это уже тема другого романа, который я когда-нибудь представлю читателям.
В венах жителей города Хайнувки течет не только польская, белорусская, украинская, литовская или русская кровь, но и французская, немецкая, еврейская и множества других наций. Плавильный котел Хайнувской земли, в котором все-таки доминирует белорусское население, создает эффект экзотики, во всех значениях этого слова. Искренне советую наведаться в эти места и проникнуться тайнами «тутэйшых».
Работа над этой книгой была для меня вдвойне нелегка именно потому, что я росла здесь, ходила в школу и лицей. Мне пришлось оторваться от своих детских воспоминаний, которые по природе своей всегда несколько идеализированы, инфантильны и далеки от реальности. Это мешает построению фабулы, которая требует трезвой оценки, а не литературного самоудовлетворения или глянца. Я бесконечно много раз приезжала в Хайнувку «по работе», с разными временными интервалами, чтобы наконец увидеть это место как место действия, а не