– Какая разница? – возражает она. – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мы ведь не собираемся умирать?
– Никогда нельзя быть уверенным. Мы, разумеется, оставим ему достаточно денег на жизнь…
– Никогда нельзя быть уверенным. Мы, разумеется, оставим ему достаточно денег на жизнь…
Она молчит.
Она молчит.
Я их ненавижу. Мне приходится сдерживаться, чтобы не выйти и не избить их. Неблагодарные идиоты. После всего, что я сделал… Все эти годы я вкалывал, подхалимничал и вел себя безупречно.
Я их ненавижу. Мне приходится сдерживаться, чтобы не выйти и не избить их. Неблагодарные идиоты. После всего, что я сделал… Все эти годы я вкалывал, подхалимничал и вел себя безупречно.
Смотрю через громадное окно на море.
Смотрю через громадное окно на море.
О каких, собственно, деньгах идет речь? Уверен, что о миллиардах.
О каких, собственно, деньгах идет речь? Уверен, что о миллиардах.
Достаточно денег, чтобы вести любой образ жизни. Вместо этого они живут здесь и семенят по мраморным полам. Устраивают нелепые вечеринки со скучными людьми.
Достаточно денег, чтобы вести любой образ жизни. Вместо этого они живут здесь и семенят по мраморным полам. Устраивают нелепые вечеринки со скучными людьми.
Так растрачивать ресурсы почти преступно. Мой курс был надежным, план – четко определенным.
Так растрачивать ресурсы почти преступно. Мой курс был надежным, план – четко определенным.
Но теперь нужен план Б. Как можно скорее.
Но теперь нужен план Б. Как можно скорее.
36
36
Позади усадьбы находился маленький холм, с которого было видно море. На следующий день София решила перед работой сходить туда. Тучи почти растащило, но ледяной ветер по-прежнему задувал со страшной силой. Она немного постояла на холмике, предоставив ветру разбираться с пуховиком и трепать ей волосы. Волны были настолько высокими, что пена долетала до Дьяволовой скалы.