Но открыть глаза надо. У меня нет выбора – надо увидеть, что за реальность меня окружает.

Вокруг много яркого света. На низком потолке люминесцентная лампа, параллельно с ней две металлические балки. Стены близко с обеих сторон, они из твердого блестящего металла. На них шкафчики и полки, заставленные разными бутылочками и коробочками, какие-то аппараты с мигающими лампочками. Все вокруг слегка покачивается, вибрирует, в том числе кровать, на которой я лежу.

Надо мной склоняется лицо мужчины, почему-то стоящего за спинкой. На нем зеленая форменная рубашка. Я не узнаю его.

– Смотрите, она пришла в себя, – говорит он, и возникает еще несколько лиц.

Я пробегаю по ним глазами. Майка среди них нет, и это меня немного успокаивает.

– Кристин! Крисси, это я! – раздается женский голос, и я узнаю его. – Мы едем на «скорой помощи» в больницу. У тебя сломана ключица, но это не страшно. Все будет хорошо. Он погиб. Этого человека нет… Больше он не будет тебя мучить.

Я перевожу взгляд на женщину, которая это произносит. Она улыбается и держит меня за руку. Это Клэр! Та же Клэр, которую я видела позавчера, а не Клэр из юности, которую я могла бы помнить, очнувшись после сна. Я замечаю на ней те же серьги, что она надевала на нашу последнюю встречу.

– Клэр! – вскрикиваю я, но она перебивает:

– Не надо говорить. Тебе надо отдохнуть.

Она берет меня за другую руку, наклоняется ниже, гладит по волосам и шепчет что-то мне на ухо, я не разбираю, что именно. Мне кажется, что она говорит: «Прости меня».

– Я помню, – произношу я. – Я все помню!

Она улыбается, потом на ее месте возникает молодой человек. У него удлиненное лицо, очки в широкой оправе. На секунду мне кажется, что это Бен, но я тут же понимаю, что тот сейчас должен быть примерно моего возраста.

– Мама! – произносит он. – Мама.

Он выглядит точь-в-точь как на снимке с Хелен, и я понимаю, что помню его.

– Адам! – говорю я.

Он обнимает меня, и от волнения я ничего не могу сказать.

– Мамочка, папа уже едет. Он скоро будет.

Я прижимаю его к себе и вдыхаю запах моего родного мальчика. Я счастлива.

Я больше не могу ждать. Время позднее. Я совсем засыпаю. У меня отдельная палата, и я не обязана соблюдать больничный распорядок дня, но я так утомлена, что глаза закрываются сами собой.