— Я готова.

— Я не хочу тебя впутывать.

— А кто еще, Адам? Кто еще?

— Возможно, мой брат.

46

46

Кент шел вслед за Солтером по тротуару в полицейский участок и вспоминал свой приезд сюда после первой игры плей-офф, в ту ночь, когда все началось. Какой ужасной казалась ему та ночь… И было невозможно представить, что может стать еще хуже.

Роберт Дин ждал их. Ни следа усталости, в отличие от Солтера. Он излучал такую же спокойную энергию, как и при первой встрече. «Хороший мотор», — сказал бы Кент, если б речь шла о футболисте. Тот, что может долго бегать, не уставая.

— Насколько я понимаю, ваша семья в безопасности, — сказал Дин.

— Да, — ответил Солтер вместо Кента.

— Хорошо, — кивнул Дин. Перед ним на столе снова лежал блокнот с карандашом. Он смотрел на карандаш, а не на Кента. — Уверен, после того, что с вами произошло, вы не разделяете моего мнения, но я жалею о смерти Клейтона Сайпса.

— Я никому не желаю смерти, — сказал Кент. — Но хочу знать то, что мне не сообщили и почему от меня что-то скрывали.

— Ваше недовольство оправданно, но я не согласен с формулировкой. Я ничего от вас не скрывал, мистер Остин.

Он один не называл Кента «тренером». Солтер, похоже, ничего не мог с собой поделать: в этом городе Кент был тренером. А Роберт Дин не местный.

— В некотором смысле Клейтон Сайпс был опасным человеком. И, вне всякого сомнения, неблагополучным. Он был психически болен и, как теперь становится все более очевидным, не получал должной помощи. Это плохо. Но он не был склонен к насилию, мистер Остин.

— Он наставил на меня пистолет!

— Но не воспользовался им.

Кент с трудом удержался от смеха. Пересилив себя, он покачал головой.

— Он попал в тюрьму не просто так. Его осудили за нападение на женщину. Разве это не насилие?

— Он ласкал ее грудь, держа в руке незаряженный пистолет. Да, преступление. Да, сексуальное нападение. Но я не назвал бы это насилием. Он не набрасывался на нее, даже не оставил ни одного синяка. На протяжении многих месяцев — лет — он преследовал несчастную женщину, но не предпринимал насильственных действий. Похоже, ему нравилось играть. В его досье мы найдем преследование, вуайеризм и даже поджог, но никакой склонности к насилию. Это подтверждают и психологические тесты. Он любил насилие, восхищался им, но скорее как зритель.