Она выскочила из своей машины и бежала к нему.

Конечно, подумал Адам, и жгучая боль немного отступила перед теплой волной облегчения. Конечно. Она пришла за ним, и он должен был знать, что она придет, должен был помнить, и ему стало стыдно, что он забыл. Адам повернулся к ней, но это была плохая идея — слишком трудная задача для этих непослушных бревен, в которые превратились его сильные ноги; они запутались, подогнулись, и он рухнул на тротуар.

Челси протянула к нему руки и обняла, и Адам увидел, что он испачкал ее кровью, и это ему не понравилось. Лицо у нее было мокрым от слез, и это тоже плохо. Она что-то говорила ему о «Скорой помощи», и он хотел ее слушать, потому что это было важно для нее, но видел только слезы и кровь. Он хотел стереть их, но силы уже оставили его, и ей пришлось сделать это самой.

— Прости, — сказал он. Адам был уверен, что слова дошли до нее, что они прозвучали отчетливо и ясно, но она не отреагировала на них, а продолжала говорить о «Скорой помощи». Он не мог ответить, не знал, что еще сказать, но потом Челси сказала, что любит его, и теперь он знал, что ответить, потому что он тоже ее любил, всегда любил. Он радовался, что она тут, с ним, но жалел, что вот так, среди крови и слез.

— Прости, — повторил Адам, и на этот раз понял, с каким трудом произнес эти слова, сколько они отняли сил. Челси прижала руку к его щеке, и ее ладонь вносила успокоительную прохладу в этот мир, ставший слишком горячим.

— Знаю, малыш, — сказала она. — Знаю. Все хорошо. Все в порядке.

50

50

К тому времени, когда приехал Кент, Адама уже увезла «Скорая», но полиция не стала его задерживать. Они без промедления отвезли его в больницу, и там он узнал, что его брат мертв.

Об этом ему сообщил хирург. Умер сразу после прибытия, сказал он, тронув рукой за локоть, словно этим жестом пытался выразить сочувствие. Выстрел из дробовика. Ему очень жаль. Подробности известны полиции. Он может лишь сообщить, что все кончено.

Потом подошли агент Дин и Стэн Солтер. Они не задавали ему вопросов, и Кент был им благодарен.

— Он прикончил Гриссома, — сказал ему Дин. — Больше мы ничего не знаем. Гриссома нашли мертвым в доме. Ваш брат выбрался оттуда, но ушел недалеко.

Кент кивнул и спросил, может ли он побыть один, прежде чем они продолжат. Конечно, сказал Дин, в его распоряжении столько времени, сколько ему нужно, и спросил, хочет ли Кент, чтобы они позвонили Бет, или он сделает это сам? Кент ответил, что сам позвонит, и пошел по длинному, ярко освещенному коридору, шаркая ногами по чистой сверкающей плитке, потом вышел на парковку. Ноги еще держали его, пока он искал какое-нибудь место, где мог побыть в темноте и одиночестве. Рядом была погрузочная платформа, пустая, с распахнутыми дверьми, и он добрел до нее, опустился на асфальт, уткнулся головой в колени и заплакал.