Харриет хихикает. В Лизином представлении полицейский – это крутой парень с татуировками по самые плечи, который всегда ест гамбургеры и без колебаний применяет наручники, в том числе и вне работы.
Она знает, что Лиза расхохочется, когда прочтёт. Харриет поправляет джинсы и выбирается из машины. А теперь за дело.
Никакого звонка у больших застеклённых дверей полиции не обнаружилось. Дрожащей рукой Харриет набирает номер Маргареты. После первого же гудка слышится резкий голос:
– Спущусь сию минуту и открою тебе.
Через несколько секунд сквозь стекло видно женщину среднего возраста в чёрном. Она выглядела совсем не так, как представляла себе Харриет. Ей-то виделся образ блондинки атлетического телосложения. Маргарета же оказалась высокой, худой, со стрижкой каре. Совершенно не того типа женщина, которая могла бы купить упаковку из двух мазаринер: одну тарталетку съесть сразу, а вторую отложить на потом, чтоб насладиться их вкусом. Харриет показалось, что она слышит шуршание упаковки от мазаринер-пирожных, которая, как она точно знает, лежит спрятанная в её сумке после вчерашней дороги в поезде. Маргарета крепко пожимает ей руку, и Харриет отмечает её ухоженные, хотя и не накрашенные ногти. Она быстро отдёргивает руку в надежде, что Маргарета не заметит облупившийся светло-розовый лак на её ногтях. Лак давно пора было снять, но у Эушена в доме не нашлось ацетона.
– Хорошо, что ты смогла прийти так сразу. После реорганизации кругом царит хаос, вот так и получается. Придётся привыкнуть, – быстро говорит Маргарета, шагая впереди Харриет по тёмному коридору от ресепшн в глубь здания. – Лена, которая обычно сидит тут на ресепшне, поможет тебе завтра оформить пропуск и всё такое, – продолжает она, когда они проходят мимо её рабочего места. – Но ты можешь ей и напомнить. Она из тех, кто делает ошибки, когда думает.