Молчание.

– Тогда я скажу. Единственное разумное объяснение вот какое: вы были соучастником убийства.

– Нет… нет, – совсем уж еле слышно прошелестел Леннарт.

– Леннарт. – Сонни постарался, чтобы голос звучал как можно дружелюбнее. – Шпионаж – от четырех до восемнадцати лет, но максимальные сроки – большая редкость. В вашем случае – не больше шести. Вы же не торговали оборонными секретами. А убийство и соучастие в убийстве – пожизненное заключение. Как правило. Для вас – точно, потому что убийство отличалось особой жестокостью и изощренностью. Вы же видели фото Кнута на смертном ложе?

– Да… видел.

– У него были дети, также как у вас. Вашу дочь зовут Лена, не так ли?

Каждый раз, когда ему приходилось задавать подобный вопрос, Сонни с горечью думал, что у него-то детей нет. И не будет.

– Я не имею никакого отношения к убийству.

– Тогда вам придется это доказать. Вы же умный человек, Леннарт. Вы понимаете, что все говорит против вас. Вы знали, что Сведберг будет отравлен. Вам сообщили, а скорее всего, вы сами приняли участие в убийстве…

Сонни вырвал лист из блокнота, написал несколько слов и пододвинул Леннарту.

Тот взял лист двумя руками. Пока он читал, Сонни ясно видел, какая внутренняя борьба разыгрывается на его глазах. Леннарт посмотрел на микрофон и внезапно зажмурился. Сонни показалось, что прошла вечность, пока Бугшё открыл глаза.

– Я уже был когда-то в подобной ситуации, – медленно сказал он.

– Рассказывайте.

Хайнц

Атомная станция «Форсмарк», Эстхаммар, январь 2014

В зале управления было на удивление спокойно. Пока IT-группа занималась перезагрузкой системы, никто не произнес ни слова. Хайнц сидел рядом с Соней.

– И что ты считаешь? – спросила она.

Он пробурчал что-то невнятное. Просто-напросто не знал, что сказать.

– Думаю, прорвемся, – ответила Соня на собственный вопрос.

У нее удивительное чутье, она почти всегда права, но на этот раз Хайнц не был так уверен.