Все стало размытым, словно на предметы накинули темно-серую вуаль.

Вокруг лампочек образовались зубчатые кольца, похожие на огромные латунные шестеренки.

Медсестра, стоя у кровати, проверяла температуру и давление.

Валерия больше не могла разглядеть ее лица – оно потемнело и пошло полосами.

По телу разлилось тепло, руки и ноги приятно покалывало.

Медсестра, нагнувшись, стала что-то объяснять ей; Валерия отметила, что пластмассовые пуговицы на белой рубашке немного пожелтели. Валерия понимала все, что ей говорят, и даже хотела задать уточняющие вопросы, но потом забыла про них.

Веки отяжелели.

Полицейские у дверей палаты наконец прекратили обсуждать футбол.

Когда Валерия очнулась и открыла глаза, то все равно почти ничего не видела.

Новая медсестра проверяла кардиограф и капельницу. Валерия не знала, сколько времени проспала.

Она попыталась сфокусировать взгляд. Увидела, как прозрачный инфузионный раствор блестящими каплями скатывается по трубке.

Все снова раздвоилось, и Валерия закрыла глаза; около нее хлопотала медсестра. Валерия уже почти спала, когда раздался звонок.

– Телефон, – вяло пробормотала она и открыла глаза.

Медсестра взяла с тумбочки телефон и передала ей. Валерия не могла разглядеть номер на дисплее, но все-таки приняла звонок.

– Валерия, – еле слышно ответила она.

– Это я, – сказал Йона. – Как ты?

– Йона?

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Немного под морфином, но…

– А Пеллерина?