О нет, что еще случилось?.. Карл сделал глубокий вдох – он не был готов к очередной плохой новости.

– Он жалуется на сильные боли в левой руке и в верхней левой части грудной клетки. Говорит, напоминает электрические разряды. Мне пришлось позвонить Мике, раз уж ты был недоступен. Я боялся, что его хватит сердечный удар, что мне тогда с ним делать?

Мортен вытащил телефон из руки Карла и демонстративно подключил его к зарядному устройству в прихожей.

– Чем вы тут вдвоем занимаетесь так поздно, черт возьми? – попытался пошутить Мёрк, зайдя в гостиную.

Было очевидно, что Мика сделал все для создания умиротворенной атмосферы. Не хватало только бархатных ковров на стенах, а то комнату и вовсе нельзя было бы отличить от пакистанского ресторана где-нибудь на лондонской Бейсуотер-роуд. Благовонные палочки, стеариновые свечи и изобилие так называемой этнической музыки мира в исполнении ситар и многоствольных флейт.

– Что стряслось, Мика? – поинтересовался Карл у облаченного во все белое атлета, бросая нервные взгляды на спящего Харди, голова которого высовывалась из-под одеяла.

– Сегодня вечером у него случился приступ панической атаки, и это вполне объяснимо, – начал рассказывать Мика. – Я убежден, что на этот раз он ощущал вполне реальные, а не фантомные боли, как бывало прежде. А еще я сам видел, как во сне Харди слегка пошевелил плечом, словно желая избавиться от дискомфорта, возникающего при соприкосновении с матрасом. Погляди-ка…

Карл молча смотрел, как Мика отодвигает одеяло. Еле заметные сокращения, напоминающие тик, охватили левое плечо спящего мужчины.

– Как ты думаешь, что с ним происходит, Мика? – серьезно спросил Карл.

– А происходит, судя по всему, то, что некоторые второстепенные мышцы в организме Харди понемногу обретают утраченную чувствительность. И завтра же с утра я свяжусь с парой опытных неврологов, с которыми познакомился во время учебы. Точно так же, как и ты, я ничего не понимаю, ибо подобные процессы невозможны при диагнозе, в свое время поставленном Харди. Мне пришлось дать ему хорошую дозу болеутоляющего, чтобы он успокоился. Он крепко спит в течение часа.

Мёрк не верил своим ушам.

– Ты думаешь, что…

– Я ничего не думаю, Карл. Я просто знаю, что это чрезвычайно болезненно и изнурительно для Харди – внезапно получить весточку от тех частей своего тела, которые были парализованы в течение девяти лет.

– Карл, я включил твой телефон, и он звонит, – послышался с кухни голос Мортена.

Ему кто-то звонит в столь поздний час? Какого черта?

– На дисплее написано «Ларс Бьёрн», – продолжал Мортен.