– Можно войти?

– Извини, но в чем… Что-то случилось? – Женщина поправила свитер с таким большим вырезом, что одно плечо было совершенно оголено.

– Именно это мы и пытаемся выяснить, и поэтому я здесь.

– Ты не можешь сказать, в чем дело?

– Могу, но, как я уже сказала, будет лучше, если мы поговорим внутри. – Лилья посмотрела женщине в глаза. Они по-прежнему выражали неуверенность. Но там было и нечто другое. Беспокойство или страх? – Тебя это напрягает?

– Нет. Почему меня должно это напрягать? – Женщина отошла в сторону и сглотнула, словно положила в рот слишком большой кусок мяса.

Лилья вошла в дом, который на первый взгляд показалась ей меньше, чем она ожидала. Особенно с учетом того, сколько у этой женщины миллионов в банке. Без спроса она прошла в гостиную.

– Извини, это надолго?

– Как пойдет. – Лилья села на один из двух диванов, стоящих перед открытым камином. – Дело в том, что участились кражи персональных данных у обеспеченных людей. И сейчас мы в плановом порядке обходим тех, кто недавно поменял свое водительское удостоверение, как, например, ты, хотя твое было выдано только два года тому назад.

– Что? Зачем мне надо было это делать? – Женщина села на диван напротив по-настоящему с недоуменным видом.

– Как раз на этот вопрос мы и хотим получить ответ, – сказала Лилья, напомнив самой себе о том, что сейчас она ничего не должна принимать на веру. – Получается, тебе это неизвестно? – Она положила распечатку двух документов и стала изучать реакцию женщины.

Удивление казалось подлинным. Дрожащая рука, которая держит удостоверение, широко распахнутые глаза и другая рука, закрывающая рот. Но на самом деле это ни о чем не говорит. Если Нова Мейер такая способная, как все утверждают, она наверняка может изобразить любой регистр чувств.

С другой стороны, если Нова действительно сидит на диване напротив и ломает комедию, почему не пытается придумать хорошее объяснение быстрой замены водительского удостоверения? Или это только сделает их еще более подозрительными?

– Что я вижу. К нам пришли.

Лилья обернулась и сразу же поняла, что у нее нет ни малейшего шанса защититься от мужчины, который направлялся прямо к ней.

Астрид Тувессон никогда не любила лошадей. Не потому, что они ей что-то сделали. Но величина вкупе с твердыми копытами внушали ей уважение, переходящее в чистый страх. И теперь она, конечно, вынуждена стоять всего лишь в полуметре от фыркающего чудовища, от которого шел пар после вечернего галопа.

– Совершенно точно, – сказала Сандра Гульстрём и отдала обратно распечатку двух удостоверений личности Тувессон, не слезая с лошади. – А кто это еще может быть, как не я?