Мысль казалась совершенно нереальной, но я знал, что это так, и щупальца паники, которые она принесла с собой, вызвали резкий выброс адреналина, окончательно стряхнув остатки сна. Как я ухитрился заснуть в таком состоянии? Я чувствовал себя высосанным без остатка, но ужас, прямо сейчас гудящий где-то внутри меня, уже казался почти невыносимым. Наверное, я был настолько измотан и сломлен, что тело на какое-то время просто отключилось.

Глянул на экран телефона. Около шести утра, так что спал я недолго. Карен отправилась спать достаточно рано. Поначалу она выражала твердое намерение оставаться со мной в ожидании новостей, но тоже была настолько выжата вечерними событиями, что я в конце концов убедил ее: хотя бы кому-то из нас надо немного отдохнуть. Прежде чем подняться наверх, она велела мне разбудить ее, если что-нибудь выяснится. Текстовых сообщений или пропущенных звонков с того момента не было. Ситуация не изменилась.

Если не считать того, что Джейк провел с тем, кто его похитил, еще несколько часов.

Я встал, щелкнул выключателем лампы и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. Если б я не двигался, то чувства накрыли бы меня с головой. Болезненная нужда быть рядом с Джейком постоянно разбивалась об осознание того, что я не могу дотянуться до него, и от напряжения при этой мысли сердце перекрученной тряпкой сжималось в груди.

Я постоянно представлял себе его лицо, столь живо и ярко, что, прикрыв глаза, мог чуть ли не наяву вообразить, как протягиваю руку и касаюсь его мягкой щеки. Я знал, что сейчас ему наверняка до смерти страшно. Что он чувствует растерянность, ошеломление и испуг. Теряется в догадках, где я сейчас и почему до сих пор его не нашел.

Если он вообще еще мог хоть что-нибудь чувствовать…

Я помотал головой. Нельзя так думать! Вчера вечером детектив-инспектор Бек сказала мне, что они обязательно найдут его, и ничего не остается, кроме как верить ей. Поскольку, если нет – если он уже мертв, – тогда за этими пределами меня больше ничего не ждет. Это будет конец света: удар молотом в самую голову жизни, который вдребезги разобьет все связные мысли. Останется только шипение помех, как в расстроенном радиоприемнике.

«Нет, он жив!»

Я представил, как сын зовет меня, и что я каким-то образом слышу этот зов в своем сердце. Но это не казалось игрой воображения – звучало скорее как его настоящий голос, взывающий ко мне на длине волны, на которую я почти, но не совсем настроился. Он жив! Я никак не мог этого знать. Но в последнее время происходило столько необъяснимых вещей, так что действительно ли это настолько невероятно?