Но тут, к её удивлению, он наконец заговорил:

– Я ненавидел твоего отца, – сказал он. – А он ненавидел меня. Он превратил мою жизнь в ад. Наверное, я это заслужил. Я был слабым подобием мужчины и, особенно, солдата. Но он… он унизил меня, раздавил меня, забрав то немногое самоуважение, что ещё оставалось у меня. Я потерял всё, я был сломлен и я…

Он замолчал на мгновение.

– Я хотел убить его. Я стал искать его. Кто-то сказал мне, что видел, как он идёт в кондитерскую. Так что я отправился туда, чтобы убить его. Но когда я пришёл, его там не было. Вместо него я увидел лишь твою мать. Не знаю, хватило бы у меня храбрости снова собраться убить его. И в этот момент я подумал: лучшего способа ранить его просто нет. Я могу вместо него убить её…

Он всхлипнул.

– Не знаю, почему я нажал на курок. Я сделал это, чтобы отомстить ему. Но когда я увидел твоё лицо… я возненавидел себя ещё больше, чем когда-либо. Я пожалел прежде, чем успел спустить его. Твоя мать… она была красивой женщиной.

Теперь он безнадёжно пустился в рыдания.

Райли было нетрудно предугадать конец истории.

После этого Вейд Боумен навеки погряз в агонии вины и стыда. Вероятно, он много лет был бездомным, возможно, с того самого времени, как убил её мать.

Боумен немного успокоился и вытер глаза и лицо рукавом.

Затем он сунул руку под одеяло.

Он вытащил потускневший со временем револьвер и дал его Райли.

– Вот, – сказал он. – Я давно хотел отдать его тебе.

Райли взяла револьвер. Он был на удивление тяжёл в её руке. Она знала, что держит то самое оружие, от которого умерла её мать.

– Он заряжен, – сказал мужчина. – Убей меня, если хочешь.

Райли вздрогнула.

Это совсем несложно.

Но хочет ли она убить его? Что на самом деле она хочет, спустя столько лет?

«Справедливости», – подумала она.

А теперь справедливость зависит от неё. Для этого убийства нет срока давности. Она может арестовать его. Она может подвести его под суд. Она может отправить его в тюрьму, это точно.