Никакой злости. Никаких вечно спешащих пешеходов, уткнувшихся в свои телефоны. Никакого трафика. Никакой постоянной вони от бензина и выхлопных газов. Никаких шумов от проезжающих машин.

Эйвери сделала еще один глоток утреннего бурбона и прислушалась. Ничего. Абсолютная тишина. Впрочем, не совсем так. Она слышала пение птиц и легкое поскрипывание деревьев, словно дул прохладный вечерний ветерок.

Блэк сделала все, что могла, чтобы убедить Роуз перебраться вместе с ней. Ее дочь прошла через многое и, видит Бог, тот факт, что она осталась в городе, вряд ли как-то поможет ей отойти. Но Роуз отказалась. Точнее, решительно отказалась. После того, как рассеялся дым от последнего дела, дочери потребовался кто-то, на кого можно было возложить вину за смерть отца. И, как обычно, жертвой стала именно Эйвери.

Как бы больно ни было, Блэк прекрасно понимала ее. Если бы они поменялись местами, она сама поступила бы точно так же. Узнав о переезде из города, Роуз обвинила мать в том, что та пытается сбежать от проблем. Эйвери не могла согласиться. Она перебралась сюда, чтобы избежать воспоминаний о последнем деле, точнее последних нескольких месяцах ее жизни, если уж быть честной.

Они наконец-то были близки к восстановлению отношений, но, когда убили отца Роуз, а также Рамиреса – человека, к которому она начала привыкать, человека, которого полюбила ее мать, – все старания с треском провалились. Дочь обвинила Эйвери в смерти отца, хотя та и сама чувствовала свою вину.

Блэк закрыла глаза и допила содержимое бокала. Она вслушалась в ласковые звуки природы и позволила теплоте бурбона утешить себя. За последние три недели она достаточно часто употребляла алколголь, успев даже разок отравиться. Ту ночь она провела, сгорбившись над унитазом и вспоминая Рамиреса, оплакивая их будущее, которому не суждено было наступить.

Подумав об этом моменте, Эйвери смутилась. Это подтолкнуло ее к желанию бросить пить навсегда. Она никогда не отличалась особым пристрастием к выпивке, но в последнее время ликер и вино стали ее лучшими друзьями.

«Друзьями ли?» – подумала она, вставая с кресла-качалки и возвращаясь в дом.

Блэк вновь взглянула на бутылку, чувствуя искушение продолжить и забыться к полудню, чтобы пережить еще один день, но также поняла, что это лишь проявление трусости. Она должна была начать мыслить здраво. Поэтому Эйвери убрала бурбон и остальные бутылки в кухонный шкаф и направилась к следующей коробке, решив продолжить поиски iPod.

В следующем ящике на самом верху лежала стопка фотоальбомов. Поскольку все ее мысли витали сейчас вокруг Роуз, Блэк тут же достала их. Всего альбомов было три. В первом были снимки со времен ее жизни в колледже. Она проигнорировала его и открыла следующий.