— Дэниел, ты никогда не задумывался о том, чем мы занимаемся?

Редактор удивленно заморгал.

— Хочешь сказать, нам все-таки стоит нанимать собственных папарацци? Я ведь тебе объяснял…

— Нет, я имею в виду… — И Гарри обвел монитор грустно-растерянным жестом. — Все это.

— Что "все"?

— Эти статьи, которые я пишу. Статьи о живых людях. Знаешь, я вот сидел сейчас, писал статью и вдруг подумал: а ведь у Кэсси Рассел есть родители!

— Э-э… ну да, а какое…

— У нее есть отец. И мать.

— Гм… родители — это отец и мать, понятно. Но какого…

— Вот представь себе: открываешь ты с утра воскресную газету, а там на первой странице — обнаженная грудь твоей дочери!

— Не льсти себе, Гарри. Сиськи Рассел будут на восьмой.

— Что ты почувствуешь, если малышка, которую ты качал на коленях…

— Да и соски мы всегда замазываем, ты же в курсе.

— Крошка, которой ты рассказывал сказки на ночь…

— Ты вообще о чем?

— Представь, что твою дочь эксплуатируют таким образом! Разве это не разорвет тебе сердце?

— Эксплуатируют?! Секундочку, не ты ли мне рассказывал, что папарацци она пригласила сама?

— А ты в юности не совершал ошибок? Мы, как гиены, кружили вокруг, ожидая ее падения. Что с того, что она сама позвала фотографов? Она, можно сказать, еще дитя!

— Да ей двадцать шесть лет!

— Двадцать шесть. — Барри закрыл глаза и скорбно покачал головой. — Всего двадцать шесть!