Придется ждать, пока какой-нибудь сообразительный журналист не увидит связь. Все равно это произойдет, и очень скоро. Либо из полиции сольют информацию газетчикам, либо кто-нибудь докопается сам.
Завтра все узнают, что в Сан-Анджело появился серийный убийца.
Он снова пролистал открытые страницы, обновил каждую, нетерпеливо ожидая новостей. Пока ничего. А ему скоро на работу.
Что ж, потерпим…
Переключившись на "Инстаграм", он прокрутил свою ленту — череду девушек, жаждущих внимания. Время от времени останавливался, вглядывался в ту или другую фотографию. Кто станет следующей?
Внимание его привлекла та, что лежала на кровати под одеялом и улыбалась в камеру. Джулиет Бич. Одна из его любимиц.
Подпись: "Последнее утро, когда мне восемнадцать". Он щелкнул по ее профилю в "Фейсбуке", проверил, когда у нее день рождения. Десятого сентября. Завтра.
По случаю дня рождения она, разумеется, устроит вечеринку.
Отлично. Над ней он и поставит "эксперимент номер три".
Глава 45
Глава 45
Офицер Виктор Финкельштейн припарковал внедорожник на обочине и открыл заднюю дверь для Шелли, своей четвероногой напарницы. Та выпрыгнула из машины, завиляла хвостом и, вывалив язык, одарила хозяина широкой собачьей улыбкой.
Виктор достал из машины миску, затем извлек из портативного морозильника припасенную заранее бутылку ледяной воды.
— Привет, Франкенштейн! — раздалось у него за спиной.
В отделении полиции Сан-Анджело Виктора прозвали "Франкенштейном" — и из-за сходства имен, и из-за профессии. Виктору такое сравнение нравилось, он и собаку свою не зря назвал Шелли — вот только этой шутки уже никто не понимал.
За спиной стояли детектив Фостер и какой-то незнакомец, оба взмокшие, усталые и, похоже, расстроенные.
— Привет, детектив, — ответил Виктор.
— Нам нужно поискать возле железной дороги, — сказал Фостер.
— Пару минут, детектив. Шелли попьет.
Фостер раздраженно кивнул; видно было, что эту задержку он считает излишней. Люди, не работающие профессионально с собаками, не понимают. Шелли — не домашнее животное Виктора, и уж точно, черт возьми, не рабыня. Она — его