«Она здесь явно не впервой», – думал я, стараясь не свалиться и для равновесия опираясь левой рукой на влажную каменную стену. Ступеньки были мокрыми и скользкими – приглашение к катастрофе. Бижу дожидалась внизу. В свете моего фонаря показалась ее насмешливая улыбка.

– Trop difficile?[152] – подразнила она, когда я поскользнулся на последней ступеньке и схватился за ее руку.

– Да нормально, – ответил я, когда она опять свернула за угол.

Бижу ждала, пока я догоню, а ее луч пронзал гротескный коридор, где мрачные стены были выстланы мозаикой из древних костей.

– Les Catacombes, – сказала она. – Над нами – кладбище Монпарнас, но много тел находится здесь.

Мы прошли по декоративному оссуарию: кости были выложены геометрическими узорами, суставы тазовых костей торчали, как закрученные грифы скрипок, из пустоглазых черепов складывались рисунки – кресты, звезды, ромбы.

– Жертвы чумы? – спросил я.

– Quelques, peut-être[153]. За десятилетия до la Révolution город расширялся. Много кладбищ и слишком много тел на окраинах старого города. Они лезли из-под земли, как грибы. Atroce![154] Что оставалось делать отцам города? Они выкопали tous les cadavres[155] и перенесли в старые карьеры. Миллионы тел. Под улицами Парижа спит больше мертвецов, чем ходит живых наверху. Quel grand blague![156]

Я оценил. Мой стиль юмора. Дальше мы с Бижу шли по галерее смерти без лишних слов. Ухмыляющиеся черепа красноречиво молчали, служили резким напоминанием живым. Помните нас, безмолвно провозглашали выбеленные кости. Вас ждет тот же конец. Скоро вы присоединитесь к нам под землей.

Туннель не шел прямо, а вилял и юлил, словно его рыл психопат. Всю дорогу открывались проходы в новые коридоры. Мне пришло в голову, что без Бижу я безнадежно заблужусь в этом подземном мире навсегда – крыса в бесконечном лабиринте. И тут, стоило мне подумать, что мрачное путешествие продлится вечно, коридор резко ухнул еще глубже, и вырезанные ступени повели зигзагом от площадки к площадке в неведомые пучины. Снизу донесся жуткий истошный вопль, и я понял, что мы наконец у цели.

Лестница вела в очередной круглый зал. На полу вместе с парами резиновых сапог были разбросаны многочисленные чемоданы, небольшие сумки и рюкзаки.

– Здесь мы переоблачаемся, – сказала Бижу. Отвернулась от меня, стягивая сапоги и расстегивая куртку.

Я тоже приступил к переодеванию и сунул кошелек в носок правого сапога. Меня подгонял сырой и промозглый воздух. На плечи я накинул красный плащ, сунул скатанную одежду в саквояж. На кожаном ремне, который я застегнул прямо на голой талии, был кинжал Крузмарка. У копчика спрятал 38-й, поправив, чтобы удобнее выхватывать правой рукой. С левого запястья повисла утяжеленная дубинка на плетеном темляке. Неизвестно, куда вырулит черная месса. Я и сам как-то раз съел еще бьющееся сердце человека и теперь не хотел зря рисковать с завывающей сворой собратьев-дьяволопоклонников.