Но окончательный приговор я вынес ему в тот миг, когда увидел его с Оливией. Еще не зажили раны, причиненные той старой изменой, и я не мог стерпеть, чтобы к прежнему оскорблению добавилась боль от новой обиды.

Могу утверждать с полной уверенностью, что принять решение о преднамеренном убийстве — самый трудный этап этого ужасного деяния. Провоцировали меня часто — но, по-моему, я всегда проявлял терпимость и выдержку. При том, что я стараюсь никому не делать зла, в зрелом возрасте я неоднократно давал себе клятвы «убить» или «прикончить» Бордена. В этих угрозах, высказанных наедине с самим собой, а то и вовсе не произнесенных, находила выход бессильная ярость загнанной жертвы — именно в такое положение я не раз попадал из-за Бордена.

В те годы я, конечно, всерьез не помышлял об убийстве, но нападение в Лоустофте все изменило. Половина моей сущности была низведена до состояния фантома, а другая половина медленно угасала. В тот вечер Борден, по существу, уничтожил нас обоих, и я жаждал мести.

Теперь я жил одной только мыслью об убийстве, отчего моя натура изменилась. Находясь по ту сторону смерти, я жил, чтобы убить.

Поскольку, решение уже созрело, не стоило медлить с его выполнением. Я рассматривал смерть одного из близнецов как ключ к собственному освобождению.

Однако у меня не было никакого опыта в применении насилия, и прежде, чем что-то предпринять, следовало обдумать, как это сделать наилучшим образом. Я выбирал способ действий с таким расчетом, чтобы акт возмездия был целенаправленным — чтобы умирающий, беспомощный Борден ясно осознал, кто его убивает и за что. Простым методом исключения я пришел к выводу, что мне придется прибегнуть к удару ножом. Представив себе подобную картину будущего злодейства, я снова почувствовал, как во мне вскипает горячая волна радостного предвкушения.

Ход моих рассуждений был примерно таков: яд действует слишком медленно, опасен в применении и безличен; от выстрела много шума, и опять же почти исключена возможность близкого контакта с жертвой. Вряд ли мне удалось бы выполнить действия, требующие физической силы, поэтому пришлось отказаться от таких способов, как удар дубинкой или удушение. Опытным путем я установил, что в том случае, когда крепко, но без напряжения держу обеими руками нож с длинным лезвием, мне удается как следует направить его и с достаточной силой нанести удар.

IV

IV

Спустя два дня после завершения необходимых приготовлений я последовал за Борденом в Болэм: его номер считался гвоздем эстрадной программы, которую показывали на сцене Королевского Театра в течение всей недели. Была среда — день, когда давали два представления (дневное и вечернее). Я знал, что Борден имеет обыкновение между спектаклями удаляться к себе в гримерную, чтобы вздремнуть на кушетке.