Нечто подобное Уго не раз выкрикивал прямо в лицо сопернику, и на всех митингах его слова вызывали громкий рев одобрения. И уж разумеется, Чавес не преминул использовать свою болезнь для воздействия на впечатлительных избирателей. Почему не превратить ее в тему всей его кампании, почему не извлечь из нее максимальную пользу? Таких рычагов у Мадуро не было. Однажды во время мессы, которую отслужили за скорейшее выздоровление Чавеса, он, стоя перед открытой Библией и глядя на жалостный образ Иисуса из Назарета, висевший в алтаре, по-настоящему утратил контроль над собственными эмоциями, но и это в конечном счете лишь принесло ему новые очки. На лбу у президента выступили капли пота, глаза наполнились слезами, голос срывался. Прямо перед телекамерами Уго молился Господу:

– Отдай мне твой терновый венец, Христос. Отдай мне его, чтобы я истек кровью, отдай мне твой крест, сто крестов, чтобы я сам их понес. Но подари мне за это жизнь! Пусть она будет жечь меня огнем, пусть будет мучительной – мне все равно. Не забирай меня пока еще к себе, Господи, отдай мне твои тернии, потому что я готов страдать. Только бы быть живым, Господи! Аминь.

Видеозапись этой сцены разошлась по сети не только в Венесуэле, но и во всей Латинской Америке. Миллионы людей были потрясены душераздирающим зрелищем. И второй кандидат не мог должным образом ответить ему. Политический дар Чавеса в очередной раз сверкнул яркой звездой.

Венесуэльская и зарубежная пресса с огромным интересом следила за их поединком, который стал особенно напряженным в последние сто дней избирательной кампании. И все писавшие на эту тему отмечали мужество, проявленное действующим президентом: он сумел продержаться все это время, хотя чувствовал себя, мягко говоря, неважно. Правда, как отмечали СМИ, многие противники Чавеса считали такое поведение безответственным, поскольку, как бы ни стала протекать его болезнь в дальнейшем, велика была вероятность, что он не сможет исполнять президентские обязанности весь отведенный Конституцией срок. Но и сторонники, и противники признавали, что Чавес вел себя героически, ведь само его участие в предвыборной гонке было своего рода самоубийством.

Эти сто дней завершились массовым митингом в Каракасе. Встреча Чавеса с народом получилась очень эмоциональной, но в середине его выступления на площадь обрушился чудовищный ливень. Уго поднял руки и обратил лицо к небу. Речь его стала еще более пылкой, и он в очередной раз вспомнил слова Боливара, произнесенные в 1812 году, когда Освободитель увидел Каракас, свой родной город, разрушенный землетрясением: “Если сама природа пойдет против нас, мы станем бороться и с нею тоже – и заставим ее нам подчиниться!”