Вот оно. Момент истины.

– Я видела автомобиль, который сбил ее ребенка и уехал с места происшествия.

Он удерживает мой взгляд, ожидая продолжения.

– Я не откликнулась, когда свидетелей просили явиться в полицию, – тихо говорю я. – Я боялась обращаться туда. В то время я занималась проституцией, и мой сутенер направлял меня на разные перекрестки для привлечения клиентов. Я была несовершеннолетней. Он внушал мне и другим девушкам, что если кто-то из нас обратится в полицию или вообще заговорит с полицейским, то он убьет нас. Мы верили ему. Одну девушку нашли мертвой после того, как он это сказал. Наверное, она о чем-то говорила с полицейскими.

– Значит, вы были той пропавшей свидетельницей, которая видела инцидент и забрала рюкзак сына Эстеллы Маршалл?

Я не отвечаю, потому что меня снова трясет.

– Вы забрали рюкзак, Дебора? Тот самый, о котором Стелла, или Эстелла Маршалл, говорила полицейским?

Я киваю.

– Почему?

– Я постоянно нуждалась в деньгах. Подумала, что в рюкзаке может оказаться что-нибудь ценное, вроде смартфона.

– Там было что-то ценное?

До меня доходит, что четырнадцать лет назад о смартфонах еще никто не слышал. Ужас снова трясет меня за плечи. Осторожнее, будь осторожнее!

– Нет. Только плюшевый мишка и книга с картинками.

Он не спросил меня о номерной табличке, и я не стала упоминать об этом. Кража такой улики выставила бы меня в самом дурном свете, как будто я действительно могла помочь в раскрытии преступления, но не сделала этого.

– Нам понадобятся ваши показания насчет событий того дня, Дебора. Вас это устраивает? Кстати, вам придется дать показания и нашим коллегам в Ванкувере.

– Меня накажут?

– Самое лучшее, что вы можете сделать, Дебора, – рассказать всю правду. Тогда ваше положение заметно улучшится.

Я судорожно вздыхаю и потираю руку. Поскольку он так и не задал вопрос о номерном знаке, скорее всего, полицейские так и не узнали о табличке, отлетевшей от бампера «БМВ» и пропавшей с места преступления.