«Стой в полный рост, парень, не опускай головы».

Эдриен прикрыл глаза, но по-прежнему продолжал ощущать комнату вокруг себя.

– Она видела, что я наделал.

«И что с того?»

– Ты сам знаешь, как она на меня смотрела.

«Ты – это только то, что сделала из тебя тюрьма. Ты ей это уже и сам говорил».

– А если она не верит?

«Убеди ее».

– Как?

Эли не ответил, но Эдриен знал, что он может сказать.

«Расскажи ей всю правду, сынок».

«Если она – это все, что у тебя осталось, расскажи ей абсолютно все».

Эдриен подумал, что в этих словах есть смысл, но не имел ни малейшего представления, как это сделать. Она может решить, что у него бред, или что он просто врет, или то и другое одновременно. Все это настолько отрывочно и свалено в одну кучу: то, что было на самом деле, и то, что он всего лишь себе вообразил. Как она вообще может поверить, что на протяжении долгих лет его часы без сна были во сто крат хуже любого ночного кошмара? Не сможет. Не поверит.

Через минуту она постучала в дверь.

– Надо же, ты вернулась! – Эдриен улыбнулся, пытаясь превратить эти слова в шутку, и отступил вбок, чтобы впустить ее.

Элизабет поставила пакет на комод, внутри звякнули бутылки. Что-то изменилось. Она стала какой-то зажатой, неподатливой.

– Что?

– Офицер Престон мертв.

– Это точно?

– Умер в операционной.