Как бы там ни было, этим вечером он будет думать только о ней, и больше ни о ком другом. Она надеялась, что во время непринужденной беседы, до или после поцелуя, он снова посмотрит на нее как в тот раз, когда они впервые встретились у ее подруги Марии почти шесть лет назад.

Неужели она так нуждалась в его внимании? И почему со временем он стал относиться к ней по-другому?

Накануне Элен опять просматривала в Интернете фотографии Уичито, захудалого городка, затерянного среди равнин, где глазу не за что зацепиться. Сущая дыра, где можно разве что заживо похоронить себя, а не начать новую жизнь.

Их будущий дом, казавшийся намного больше того, в котором они жили сейчас, служил ей в некотором роде единственным утешением. Светлый, неплохо обставленный, с приличным садом, где можно было бы развести огород.

Хотя насчет Канзаса у Элен было множество предубеждений, она знала, что ее ждет, и с дрожью в сердце представляла, как будет жить среди всех этих мракобесов, голосующих за республиканцев, – чуть ли не за границей. К тому же у нее не было там друзей. Мартин сможет быстро подружиться с кем-нибудь на работе, а ей, чтобы обзавестись новыми знакомыми, придется потратить кучу времени.

Надо будет подыскать какое-нибудь занятие, чтобы не умереть со скуки. Например – вернуться к живописи или удариться в спорт, только с учетом больных ног…

Впрочем, она еще успеет обо всем подумать. А пока единственное, что должно занимать ее мысли, – это сегодняшний вечер, который она собиралась провести с главным мужчиной своей жизни, тем более что на Венис-Бич уже расстилались сумерки.

Элен сложила вещи в сумку и пошла им навстречу.

Грэм

Грэм

Ствол дерева был такой черный, что казалось, будто он обуглился; он вздымался до самого лесного полога, сквозь который кое-где проглядывали лоскуты блеклого неба. Грэм на мгновение задержался, чтобы его сфотографировать, и они с Гленном двинулись дальше по узкой тропинке, с хрустом наступая на сухие ветки и распугивая лисиц; впереди, ниже по склону, мало-помалу вырисовывалась река, справа виднелся домик, где они поселились накануне, – он стоял метрах в пятидесяти от берега реки.

Здесь никто не бывал уже лет двадцать, но Альма с Митчеллом решили не продавать участок, несмотря на то что им пришлось спешно уехать из Теннесси: они были не в силах расстаться с этим клочком земли, где их сын прожил последние дни.

Гленн, едва войдя в дом, кинулся на койку, вздыбив облачко пыли, которая мгновенно растворилась в утопавшей в полумраке комнатенке. Грэм, положив фотоаппарат на деревянный стол, откусил четвертинку от яблока, подошел к запотевшему окну и стал любоваться безмятежными водами Теннесси.