Я проигнорировал ее замечание. Вместо этого я зачем-то решил ее поддеть и негромко сказал:

– Я не смогу убить Софи.

– Не беспокойтесь об этом. Я смогу.

Ее глаза превратились в осколки льда. Она была совершенно серьезна. Меня это поразило.

– А мне, значит, придется убить Коннора, – сказал я, – так, что ли?

Она покачала головой, и отблески от ее сверкающих бриллиантовых сережек рассыпались по всему помещению. Я огляделся по сторонам – хотел убедиться, что на нас никто не смотрит. Это была невольная реакция. Кристен строила планы. Я прислушивался.

Наш разговор зашел слишком далеко.

– Нет, – сказала она. – Вам никого не придется убивать. Это сделаю я. Вы поможете в другом.

Чем больше она говорила, тем безумнее казалась. У нее все было идеально распланировано. Она даже выбрала место и время – какие-то коттеджи на Худ-Канале в выходные на День поминовения. Она собиралась подставить Коннора и на всю жизнь посадить его за решетку, а для меня организовать алиби. Она знала, что по пляжу каждое утро ровно в десять сорок пять гуляет старик, живущий по соседству. Он делал так уже много лет. Кристен даже съездила на разведку, чтобы во всем убедиться.

Аксель Беккер был ключевой частью плана.

– Вашу неверную жену похитят прямо средь бела дня, – сказала Кристен.

– Кто ее похитит, если я буду в лодке?

Кристен уставилась мне прямо в глаза. Даже не моргала.

– Я убью ее накануне ночью, – сказала она. – У вас будет травма. Вы все приберете. Это нетрудно. Я оставлю в ее теле ДНК Коннора. Его поймают. Мы будем свободны. Вы ведь хотите освободиться, Адам?

Я признал, что она права.

– Только подумайте, развод вас не освободит, – сказала она, по-прежнему холодная и собранная. – Вам по-прежнему придется содержать Обри. Я знаю таких женщин, как Софи. Она высосет из вас все соки, Адам, как пиявка. Мы оба это знаем. Неверные супруги всегда стремятся отомстить.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь сообразить, что именно она задумала. Я действительно не понимал.

– Каким образом смерть Софи освободит меня от ответственности за Обри? – эти слова жгли мое горло, словно желчь, но я все-таки их произнес.

– Вы отдадите ее мне, – сказала Кристен.