— Уважаемый коллега… — На заднем плане Матс услышал настойчивый голос главврача.

— Да, да, доктор Ротх. Я перехожу к главному. Просто важно, чтобы доктор Крюгер знал предысторию. Иначе как ему отделить важную информацию от несущественной?

Клопшток заговорил громче:

— Чтобы вы понимали. Это необходимо вам, чтобы мы могли предотвратить худшее…

Худшее?

— Моя жена училась вместе с Кайей в школе, и все эти годы поддерживала с ней контакт. Она сумела убедить Кайю в том, что вы неправильно ее лечили, Матс. Что у нее есть по меньшей мере право на компенсацию причиненного ущерба. Деньги. Очень много денег. Она заставила Кайю поверить, что ее жизнь испорчена, а такие люди, как мы, обогащаемся на страданиях пациентов.

Этот аргумент помог ей заручиться поддержкой Кайи. А с Уландтом все было проще простого, потому что он уже давно мечтал показать людям на живом объекте, каково это — отнять младенца у беременной. Его Амели снабдила деньгами и камерой.

Неожиданно у Матса внутри все зачесалось. Слова Клопштока действовали на его сознание, как зудящий порошок.

— Все это не факты, многое я лишь предполагаю или складываю из той информации, которой владею. К сожалению, фрау Клауссен уже невозможно допросить. Она умерла вскоре после посадки от никотинового отравления. Есть еще кое-что, что тяготит меня и что вы должны знать, прежде чем…

Прежде чем — что?!

— С юридической точки зрения я невиновен, но с моральной — очень. Без моего участия всего этого не случилось бы. Потому что именно я во время лечения уговорил Неле связаться с вами, Матс. Чтобы восстановить семейные узы. Видимо, моя жена узнала это из протоколов наших бесед. Я записал даже дату полета, которую сообщила мне ваша дочь. Амели передала сведения Кайе.

Зуд усилился. Матсу хотелось накричать на Клопштока, чтобы он наконец-то перешел к сути.

— Как бы ужасно все ни было, я не могу не отдать должное сумасшедшему гению моей мертвой жены. Ей самой не нужно было применять физического насилия. Лишь синхронизировать действия и манипулировать людьми. Если хотите, она разработала гениальный психологический и, по сути, женский план. На вас с Кайей она воздействовала одними словами. А в случае с Францем Уландтом задействовала постороннего человека, который руководствовался абсолютно иным мотивом. Поэтому доказать связь между этими двумя преступлениями было бы практически невозможно, тем более и вы, Матс, должны были поплатиться жизнью.

Прежде чем Матс успел подумать, действительно ли услышал, как Клопшток плачет, раздался голос доктора Ротха, который по-деловому настойчиво произнес: