Седеющий Андреас положил руку на плечо Фредрику.

— Стаффан Хейхе потратил жизнь, чтобы довести до совершенства способность быть невидимым. И даже умерев, он не оставил после себя ни единого следа, который можно обнаружить. Все его тайны улетучились вместе с дымом. Вся наша надежда выяснить, кто его нанял, превратилась в дым, — Фыркнув, Андреас продолжил. — Как вспыхнувший на газу хрустящий хлебец. Это очень необычно.

Фредрик потер глаза под очками.

Кафа тихо покашляла.

— Ты знаешь, какая температура нужна, чтобы довести человеческий труп до такого состояния?

Он откинулся на подголовник и посмотрел на тянувшиеся вдоль дороги к центру печальные офисные здания.

— Что и говорить, ничего я не знаю, Кафа. — Фредрик слабо улыбнулся. — Но, полагаю, ты знаешь?

Глава 106 Осень

Глава 106

Осень

Ветер с Осло-фьорда усилился, запел в кронах лип, и над головой зашелестела желто-коричневая листва. С каждым его дуновением с деревьев облетали все новые и новые листья и порывисто опускались на мягкую лесную почву.

После дежурного рукопожатия они брели молча. И только когда между деревьями стало видно озеро, она нарушила молчание.

— Все было так, как я и думала, — медленно проговорила она.

В ее голосе не было грусти. Она просто констатировала. Они остановились у низкого строения на самом краю мыса Хюкодден, откуда открывался вид на фьорд — на Форнебю на западе, мыс Несоддтанген на юге — купальни Видкуна Квислинга.

— Сожалею, — сказал он.

— Тут не о чем сожалеть, — ответила она. — Это просто факт.

Кари Лисе Ветре отошла от него на пару шагов. Одетая в толстое шерстяное пальто, она стояла спиной к лесу и смотрела на неспокойное море, правой рукой заслонив глаза от солнца. Ветер играл в ее темных волосах.

— Плоду было шесть недель. Видимо, это случилось… прямо перед нападением на Сульру. Примерно тогда, когда мы с вами встретились первый раз.

Она повернулась и посмотрела прямо на него. Фредрик расстегнул молнию на воротнике и вдохнул холодный соленый морской воздух. Пахло птичьим пометом и высохшими водорослями. Фредрик выбросил белый блестящий кварцевый камешек, который катал в руке.

— Шесть недель, — повторил он. — Может быть, Аннетте и сама не знала?