— Присаживайтесь, — пригласил Хаберланд, словно Марк все еще был желанным гостем. Как сегодня утром, когда его положили на удобный мягкий диван, в подушках которого можно было утонуть. Но сейчас ему хотелось сесть прямо перед огнем. Ему было холодно; так холодно, как еще никогда в жизни. — Подбросить дров? — спросил Хаберланд, словно прочитав его мысли.

Не дождавшись ответа, он подошел к корзине, вытащил полено и бросил его в камин. Языки пламени взвились вверх, и Марк ощутил почти невыносимое желание сунуть руки в огонь, чтобы наконец-то согреться.

— Что с вами произошло?

— Простите? — Ему потребовалось немного времени, чтобы оторвать взгляд от камина и снова сконцентрироваться на Хаберланде. Профессор окинул его сверху вниз изучающим взглядом.

— Ваши раны? Как это случилось?

— Это я сам.

К удивлению Марка, старый психиатр лишь кивнул:

— Я так и думал.

— Почему?

— Потому что вы задаетесь вопросом, существуете ли вы вообще.

Ответ буквально усадил Марка на диван. Профессор был прав. Именно в этом заключалась его проблема. Сегодня утром профессор выражался путаными намеками, но сейчас Марк хотел выяснить все точно. Поэтому он снова оказался на этом мягком диване.

— Вы хотите знать, реальны ли вы. По этой причине сами себе нанесли ранения. Дабы удостовериться, что еще способны чувствовать.

— Откуда вы это знаете?

Хаберланд махнул рукой:

— Опыт. Я сам однажды был в подобной ситуации.

Профессор посмотрел на наручные часы. Марк не был уверен, но ему показалось, что он заметил несколько рубцов на запястье под часами, которые скорее походили на шрамы от ожога, чем от ножа.

— Официально я больше не практикую, но аналитическое чутье меня еще не покинуло. Можно спросить вас, что вы чувствуете в данный момент?

— Холод.

— Никакой боли?

— Терпимо. Полагаю, шок еще не прошел.