– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Ты в минусе на триста тысяч долларов.

Он открыл было рот, чтобы что-то возразить, а потом опустил голову, придавленный тяжелой правдой.

– Ты думал, что, если сжечь виноградник, это вынудит отца продать землю? Таков был план?

Его голова резко вздернулась.

– Естественно, нет! Я бы никогда такого не сделал. Виноградник был моей затеей. – Джейми указал на языки пламени. – Это горят мои дети!

– Не пудри мне мозг, братец! Ты соврал насчет своей игры. Ты послал меня за семь верст киселя хлебать, только чтобы это не выплыло наружу, – но я узнал. Триста тысяч долларов, и Дэнни избили до полусмерти те же самые люди, за вдесятеро меньший долг. Кто знает, во что ты еще впутался? Ты буха́ешь день и ночь, мрачный и никчемный, только и ждешь, чтобы Долф оказался крайним. Насколько мне известно, твое имя – в той самой чертовой петиции.

– Хватит, Адам. Я тебе уже говорил, что перед тобой я не ответчик.

Я подступил ближе и был вынужден поднять взгляд, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Это ты напал на Грейс?

– Хватит, – повторил он, сердитый, но заметно потрясенный.

– Посмотрим, – сказал я. – Найдем Зебьюлона Фэйта и тогда посмотрим.

Джейми раскинул руки.

– Найдем?! – Он посмотрел в темноту. – Никогда мы его уже не найдем!

– Нет, найдем. – Я подступил ближе. – Мы с тобой.

– Как?

Я ткнул его рукой в грудь. Глаза Джейми раскрылись еще шире, большие и ярко-желтые.

– Лучше бы ты оказался прав, – произнес я.

* * *

К тому времени, как мы приткнули машину под простреленной формой для пирога, в забытую богом впадину непрошеным гостем проник землистый рассвет. С того момента, как я обессиленно опустился на землю, вдыхая запах дыма, прошло четыре часа. Потом – пожарные машины, беспомощное бешенство моего отца и отчаянная битва за то, что осталось от виноградника. Пожарные бросили шланг в реку и использовали ее мутные воды, чтобы тушить пламя. Это был единственный положительный момент – близость неограниченного количества воды. Иначе сгорело бы всё дотла. Всё без исключения.