Меглин тычет себе в висок.

– Ну куда, куда мне еще?! У меня тут все! Нет места! Не-ту! Вываливается, видишь?! Они вываливаются!..

На следующий день в подмосковном отделении полиции начался допрос. Девушка говорит с Есеней, смущается.

– …Мне так неловко было… Я на него старалась даже не смотреть.

– Ну хоть что-то помнишь? Какую-то примету? Глаза?

– Он в очках был, тонированных, в желтизну. Ну то есть глаза видно, но цвет не разобрать.

– Очки. Ладно. Еще?

– …Несколько прядей в волосах белым выкрашены. Прямо вот здесь, спереди. Я еще подумала – так лет десять никто не красится…

Есеня откидывается на стуле. Смотрит на девушку.

– Все?

– Вспомнила! У него на губе, сверху, родинка. Бросается в глаза!

Есеня кладет перед девушкой листок с фотороботом, на котором уже есть все указанные ею приметы.

– Это он! Точно! …А почему сразу мне не показали?

– Надеялась услышать что-то новое. Спасибо.

Есеня встает, выпускает девушку из кабинета и выходит за ней сама. Есеня заглядывает к Морозову в кабинет.

– Желтые очки, белая челка, родинка на верхней губе?