Стоял такой совершенно шведский летний день. Под голубым небом в живой изгороди из туи пели птицы. Бенгт приставил стремянку к стене дома и полез наверх с кисточкой и банкой краски, чтобы покрасить чердачные рамы. Он улыбнулся, когда увидел меня. Я ничем себя не выдал. Нужно было всего лишь раз решительно толкнуть лестницу — и готово.

Помыв машину, я переодеваюсь и иду на кухню к маме. Теперь она редко сидит там за столом. Жалюзи подняты, пахнет свежестью.

В одной руке у мамы спрей, в другой тряпка. На лице сияет улыбка.

— Ты куда? — спрашивает она.

— Покатаюсь на велике.

Еду мимо супермаркета и школьного двора, через туннель на другую сторону. Площадь, как пудрой, покрыта тонким снегом, а ветки деревьев сверкают кристалликами изморози.

С детской площадки доносятся смех и веселые крики.

На подъемнике канатки стоит в предвкушении Вильям, рядом на качелях сидит Белла, болтая ногами.

Я слезаю с велосипеда и здороваюсь.

Белла хохочет. Мы давно не виделись.

— Можешь меня раскачать?

— Конечно.

Я смотрю на канатку, Вильям только что прокатился и спрыгнул. Я толкаю вверх качели. Белла стремительно летит в серое небо.

— Прямо в космос! — кричит она.

Вильям, понурив голову, садится на соседние качели. Елозит ногами по песку, но ничего не говорит.

Я понимаю, почему он тогда на меня нассал. Я поступил бы так же. Иногда, если речь идет о выборе между собой и другим, ты выбираешь себя. Так делают все нормальные люди.

— Тебя тоже раскачать? — спрашиваю я.

Вильям с сомнением смотрит на меня из-под шапки. Я улыбаюсь. Только простак ведется на первую же приманку. Жертву надо обмануть, внушить чувство безопасности. И всадить нож в спину тогда, когда она меньше всего этого ожидает.

— Лови меня, Фабиан! — кричит Белла и прыгает с качелей, отпуская веревки.