Но ты! – О, пожалей о мне, краса моя!

Никто не мог тебя любить, как я,

Так пламенно и так чистосердечно.

– Виктор, это что было сейчас? – настороженно спросила Мария.

– Само вырвалось, – неожиданно для самого себя сказал Виктор. – Это Лермонтов.

– Но, почему ты прочитал его сейчас?

Солнце опускалось в море. Мария побледнела.

– Не знаю, прочиталось. Красивое стихотворение о закате.

– Это стихотворение о закате? Пройдемся, – предложила Мария. Виктор взял ее под руку, и они отправились, идя вдоль берега, словно по черной скале.

Солнце уже готово было скрыться за водной гладью, и закат заливал кровью морской горизонт, придавая пейзажу зловещую красоту. Закат разбрызгивал багрянец, стремясь охватить ужасом все обозримое пространство. Волны, испестренные алыми бликами, накатывались на берег, черной скалой, встречающий стихию. Волны ласкали холодный гранит, стараясь на мгновение задержаться на суши, красной пеной окутывая безжизненную твердь.

Нечаянно из букета выпала роза и неслышно пала на холодный черный гранит, добавив алого цвета к картине уходящего дня.

Кончина дня… как не привычно это явление, оно всегда кажется неожиданным, неуместным, преждевременным. Конец дня, как и конец жизни неизбежен, печален и… восхитителен. Что происходит после? Возможно, она это знает. Знает, но никогда не скажет. Откуда она пришла? Когда? Вместе с зарождением жизни? Да, она наблюдала за рождением, за жизнью, чтобы в какой-то момент пресечь ее. Что ей движет? Для чего она? Для кого она? За что она?

И как страшна ее загадочная, незримая красота, коей охватывает она мир, ее ужас прекрасен своей таинственностью, а деяния жестокостью, горем и… освобождением…

Шли молча. Мария, прижимаясь к Виктору, смотрела на последние лучи сквозь слезы. Солнце скрылось.

Упавшая незаметно роза распалась на лепестки и залила черный гранит кровью. Солнце ушло за горизонт. Мир погрузился во тьму…

По дороге домой Виктор заснул. Прогулка длиной во весь день дала о себе знать. Мария не отрываясь, смотрела на него, и на ее глаза невольно наворачивались слезы.

С трудом, выйдя из маршрутного такси, Виктор еле успел подать Маше руку.

– Джентльмен, – шутя, сказала она. – Нам на метро?

– Или такси поймаем, чтобы меня в метро не сморило, а то тебя еще и украдут, пока я буду спать. Хотя я уже взбодрился.