Едва успела она договорить до конца свою не такую уж и длинную фразу, как дверь вполне ожидаемо распахнулась, и на пороге возникла самодовольная фигура расплывшейся в зловещей улыбке потомственной немки; она еще не знала, какой ей приготовлен подвох и поняла это только тогда, когда выведенная из состояния равновесия емкость по инерции стала заваливаться прямиком на возникшую в проеме вражескую красавицу. Слишком поздно поняв, какая жестокая ей уготована участь, Шуваёва пронзительно вскрикнула и даже попыталась словно бы защититься, выставляя вверх автомат, но к этому моменту ее уже начинало заливать всепожирающей кислотой, обильно смачивающей ее лицо, голову и одежды и без особых затруднений проникающей за одеяние к телу. Единственное, что успела сделать нацистская девушка, так это не допустить удара по голове тяжелым стеклянным кубом, разбив его с помощью своего оружия и забрызгав себя еще и мелким стеклом, тут же прилипающим к разъедавшейся коже. Почти мгновенно с нее «полезли» белокурые волосы, а лицо превратилось в одну, сплошную, ужасную рану, через которую в некоторых местах даже проглядывались кости верхней и нижней челюсти. Заверещав так, будто она месячный поросенок и ее сейчас режут, Анабель естественным в таких случаях движением откинула от себя вдруг стразу же ставший ненужным «шмайссер» и, обессилившая от жуткой боли и нервного потрясения, безвольно рухнула на пол, добавив себе еще и сильнейшее повреждение некогда таких восхитительных ягодиц.

Морева тут же среагировала, выскочила из-за распахнутой створки и, воспользовавшись помощью штатива, откинула в сторону пистолет-пулемет, упавший на пол и все еще представлявший опасность, после чего вопросительно уставилась на свою наставницу, ожидая дальнейших распоряжений. Юлиева, до сапог которой все же долетели самые дальние капельки и которая лишь с презрением взглянула, как они, только начав шипеть, вступая в реакцию, тут же, теряя концентрацию, утрачивали свою едкую мощь, не заставила себя долго ждать и, холодно взглянув на поверженного врага, победоносно провозгласила:

– «Ахтунг» «капитулирен», «фройляйн» «дурында»!.. Сегодня же ведь 8 мая!.. С наступающим Днем Победы!

Затем, немного помолчав, глядя, как ее враг обливается слезами из одного оставшегося целым глаза – второй ей сберечь не удалось и теперь там зияла страшная, пугающая дыра – сама не зная зачем, ехидно добавила:

– Что будешь делать теперь, без своего злосчастного шарика?!

Эпилог

Эпилог

– Ну, у вас там, в лагере, были и шуточки?! – периодически отворачивая белокурую головку от жуткого зрелища и затем тем не менее возвращая ее обратно, присвистнула Жанна, по совету оперативницы, с помощью алюминиевого шеста снимая с изуродованной кислотой Шуваёвой солдатскую сумку, все еще сохраняющую внутри одну запасную – вторая была вставлена в автомат – обойму и несколько метательных предметов, изображенных в виде нацистской свастики.