Элин буквально заставляет себя посмотреть на фотографию.

На снимке они втроем на пляже, с прилипшим к ногам песком. За их спинами – кривобокий песчаный замок, утыканный бумажными флажками.

Элин смотрит на Сэма. Своего младшего братишку.

Наконец-то смотрит на реального Сэма вместо ошибочных и спутанных фрагментов в ее голове.

92

92

Фуникулер трогается, и постепенно небо и снег уступают место деревьям и заснеженным шале, внедорожникам, взбирающимся по узкому горному серпантину.

Открыточный вид.

Элин касается окна пальцами. Она чувствует на себе взгляд Уилла.

– Ты починишь ожерелье? – спрашивает он.

Элин на автопилоте тянется к ожерелью, но, конечно, ничего не находит. Она пожимает плечами.

– Не знаю.

Ей нравится ощущать голую кожу на шее. Как будто появилась легкость. Свобода.

Уилл откашливается:

– Ты уверена, что готова покинуть Айзека?

Он накрывает ее ладонь своей, такой теплой.

Элин заставляет себя посмотреть ему в глаза.

– Думаю, он справится. Когда Сесиль арестовали… он сказал, что ему полегчало.

– Ты знаешь, что произошло с Лукасом?

– Да. Берндт рассказал мне сегодня утром. Его арестовали за ту роль, которую он сыграл во всех этих событиях – он ведь избавился от тела Даниэля и улик, скрывал правду о прошлом санатория, – она ненадолго умолкает. – Он признался, что знал о документах и могилах и подкупил чиновников, чтобы это не выплыло наружу.