– Ничего себе поворот, – шепнул Макар Клавдию Мамонтову. – Кавалерова умерла, и эту убили тоже. Кто?!

Полковнику Гущину позвонили оперативники, отправленные в Дарьино в госпиталь. Они докладывали, что Марию Павлову, волонтерку христианской монастырской общины, в госпитале последний раз видели три дня назад – она отработала свою смену. У нее были выходные дни. А вот Нину Кавалерову в госпитале в Дарьине не видели уже больше недели. И прежде она являлась на работу не регулярно, а отрабатывала лишь разовые смены – волонтеры работали в госпитале как постоянно, так и преходяще, и как раз к преходящим и относилась Нина Кавалерова.

Полковник Гущин выслушал доклад оперативников молча, потом все внимание его сконцентрировалось на косынке – эксперт-криминалист осторожно разрезал ее, не трогая узла, и снял, положил рядом с трупом на брезент. Полковник Гущин подошел и опустился на колени, он не прикасался к косынке, но разглядывал ее пристально.

– Сухая, на наше счастье, вода на нее не попала. Узел сбоку под ухом. А что это? – Он внезапно низко наклонился над косынкой.

Эксперт тоже наклонился, оказавшись очень близко, и Гущин резко отпрянул от него, однако…

– Я вчера делал тест на ковид, – шепнул ему эксперт почти интимно. – Мы в отпуск с женой решили ехать, в отеле требуют справку. Тест отрицательный. Не тревожьтесь так. А это… у нас фрагменты ногтевого лака. – Он потянулся к чемодану с оборудованием, извлек пинцет, ватный тампон и осторожно подхватил что-то с косынки, укладывая на вату.

Соринки с неровными краями – глянец розового цвета.

– Фрагменты розового ногтевого лака в районе узла, – тихо произнес полковник Гущин. – Косынку пытались снять с шеи, когда все было уже кончено. Хотели забрать с собой эту улику. Но узел очень туго затянулся, поэтому ничего не вышло. У самой Марии Павловой ногти – посмотрите – не накрашены, коротко обрезаны… она же полумонашка… А здесь женский розовый лак.

В эту минуту Макар подумал, что полковник гениален! Но вслух высказывать свои эмоции не стал.

Опять мобильный звонит!

– Да, слушаю. – Гущин оторвался от созерцания соринок лака и ответил на звонок.

– Федор Матвеевич, мы по адресу здесь у Курского вокзала, – докладывал старший опергруппы, которого Гущин еще по дороге к Пужаловой горе отправил в срочном порядке разбираться с соседкой Нины Кавалеровой. – Старуха неадекватная, нам она тоже дверь не открыла. Мы спросили у соседей этажом ниже, те нам дали телефон ее дочери, к счастью, она недалеко живет, примчалась сюда к матери. Вместе ее уговорили нам открыть и рассказать, что знает. Но она утверждает странные вещи.