– Никак, – ответил полковник Гущин. – До тех пор, пока мы не узнаем, кто она такая на самом деле и что ею движет.

– Но мы можем никогда ее не найти. И как мы будем жить, зная, что человек способен быть таким вот… Макар, подскажи мне определение.

– Столь противоречивым? – Макар смотрел на своего маленького сына.

– Нет. Это не противоречие. Это какой-то глобальный сдвиг. Монументальный. И я тоже отказываюсь понимать…

У полковника Гущина зазвонил мобильный.

– Идентифицировали дактилоскопию, Федор Матвеевич, – кратко доложил старший эксперт-криминалист.

– Вы узнали, кто она такая?! – полковник Гущин встал, с грохотом отодвинув от стола свой стул.

– Ее фамилия по банку данных Раткевич. Имя-отчество Наина Викторовна.

– Она ранее судима? По какой статье?

– Она не судима, в отношении нее отказали в возбуждении уголовного дела, так как на следствии сочли, что пределы необходимой обороны не были превышены.

– Необходимая оборона? Что она сделала?

– Сибирский душитель. Малофеев – слышали о нем?

– Да, конечно, это дело прогремело в восьмидесятых.

– Она была его шестнадцатой жертвой. Федор Матвеевич, она его и убила!

Гущин словно в изнеможении опустился на стул. Затем встал, нет, вскочил. На секунду он закрыл глаза, словно вспышка… яркая вспышка его ослепила.

Клавдий и Макар напряженно ждали.

Гущин отыскал в списке телефон и позвонил.

– Геннадий Петрович, добрый вечер. Это я, Федор. Извините за поздний звонок… дело очень срочное, до утра не терпит никак… Все равно не спите? А здоровье ваше? Это радует… Так я могу приехать к вам прямо сейчас? Займу немного времени, мне просто позарез необходимо с вами поговорить, посоветоваться. И не по телефону. Спасибо большое! Через сорок минут буду!

– Куда вы собрались на ночь глядя, полковник? – спросил Макар.