— А, ты готовишься к вертикальному взлёту? Вжиу! Пам! Прямиком в Белый дом!

— Я надеюсь, что ты со мной?

— Так точно, господин будущий президент, — он шутливо отдал мне честь, но прибавил более мрачно: — Тяжело тебе придётся. Врагов и конкурентов прибавится. А Уолтер Лесли Стоукс покажется тебе легким недомоганием, что-то типа насморка на фоне чумы или черной оспы.

Моим конкурентом на пост сенатора оказался очень опытный политик от республиканцев — сенатор Уолтер Стоукс. Его активно поддерживал генерал Эйзенхауэр, стремившийся попасть в кресло президента. А я ещё и умудрился нанести удар по самолюбию будущего хозяина Белого дома. Опубликовал статью в «Новом времени» с программой реконструкции автомобильных дорог. Ничего особенного, просто доказал, насколько это важно, описал современные автомагистрали XXI века, показал, сколько мы сможем спасти жизней, как улучшится жизнь людей. Эйзенхауер пришёл в ярость — он сам включил в свою предвыборную программу этот пункт. А тут я, какой-то ирландский выскочка, «красный придурок», опередил его.

Но я отлично понимал — вначале надо доказать, что я чего-то стою на посту сенатора, переизбраться на второй срок, пока у власти Дуйат Эйзенхаур (а я знал, что пробудет он там два срока). А уж затем бороться за президентское кресло, и не с кем-нибудь, а с самим Джоном Фицджералдом Кеннеди. И не просто с ним, а со всем его влиятельным и многочисленным кланом. Эдаким политическим спрутом, протянувшим свои щупальца во все сферы жизни страны, благодаря баснословному богатству Джо Кеннеди, у которого имелась парочка «карманных» редакторов изданий. Они создавали пасторальную картину, замазывали грешки членов клана и всячески восхваляли положительные деяния, раздувая из мухи слона.

Джон тоже попал в Сенат, но от штата Массачусетс. Я встречался с новоиспеченным сенатором на съезде демократической партии. Улыбчивый, обаятельный, энергичный, умеющий расположить к себе собеседника. Но не более того. Но Кеннеди даже не догадывались, что я знаю практически обо всех «скелетах в шкафу», которые они тщательно скрывали, благодаря «карманной» прессе. О страшной болезни Аддисона Джона Кеннеди, о слабоумии его сестры Розмари, которую подвергли лоботомии, о многочисленных любовных интрижках всей этой замечательной семейки. И проблемах с законом.

Раньше я восхищался мужеством Джона Кеннеди, смотрел на него, как на божество, кумира. Искал документальные фильмы, книги о нём. На моём столе в московской редакции «Паранормальных новостей» стоял «The Kennedy Car» — диорама с масштабной моделью смахивающего на авианосец «линкольна континенталь» 1961-го года, собранного на заводе «Форд моторс» специально для президента. Посвящена она была поездке Кеннеди в Берлин в 1963-м, где он в своей речи произнес фразу, ставшей культовой: «Ich bin ein Berliner». Так он выражал солидарность с западными немцами, после строительства стены, разделившей капиталистический и коммунистический Берлин. Несколько фигурок в машине — шофер, охранник, два дюжих молодца сзади на подножках. Сам президент с мэром Берлина Вилли Брандтом и канцлером Конрадом Аденауэром стояли за спинкой переднего сидения. На капоте черно-красно-жёлтый флаг ФРГ и звездно-полосатый. Чёрт, как мне тогда хотелось встать рядом с Джоном. Теперь же я мечтал заменить его на этом месте.