— Он говорит, его заделали. Он говорит, что нам надо двинуться на юг к другому пролому. Сколько до него?

— Десять кмов, — ответила я.

— Дерьмо мое, на это все утро уйдет! — сказал он, щурясь на Стену. Когда мы составляли карту, он ни о каких починках не говорил. Свяжись с КейДжей. Может, она ее щелкнула.

— Нет, — сказала я. Повернув на север к сектору 248-76, снять начало нашего маршрута она никак не могла.

— Черт дери! — Он сдернул шляпу, словно намереваясь швырнуть ее наземь, но тут же передумал, а только поглядел на меня и затопал назад к Языку.

— Оставайтесь тут, — сказала я Эву, спешилась и нагнала Карсона. Думаешь, Булт сообразил, что к чему? — спросила я у Карсона, едва мы отошли от Эва на достаточное расстояние.

— Не исключено, — сказал он. — Что будем делать?

Я пожала плечами:

— Отправимся на юг к следующему пролому. Расстояние не больше, чем до северных притоков, а к тому времени выяснится, надо ли нам проверить двести сорок восемь семьдесят шесть. Я поручила КейДжей сделать снимки. Я взглянула на Булта, который все еще говорил в свой журнал. — Может, он ничего не сообразил, а просто на том пути наберется больше штрафов.

— Чего нам только и не хватает для полного счастья, — буркнул он.

И был прав. Штрафы отбытия достигли девятисот, и на их подсчет ушло полчаса. Затем Булт потратил еще полчаса, чтобы нагрузить своего пони, решить, что без зонтика ему никак не обойтись, все снять, разыскивая его, а затем вновь все навьючить. К тому моменту Карсон пустил в ход неуважительную манеру и тон, а также швырнул шляпу на землю, и нам пришлось подождать, пока Булт добавлял новые штрафы к общему итогу.

Было уже десять, когда мы наконец тронулись — Булт впереди под зонтиком с огоньками, который он привязал к лукокости, мы с Эвом, а в арьергарде Карсон, откуда ему было труднее поносить Булта.

КейДжей высадила нас в конце небольшой долины, и теперь мы направились по ней на юг, держась ближе к Языку.

— Отсюда много не увидишь, — сказала я Эву. — Но долинка кончится через км, и откроется вид на Стену. А через пять кмов Стена подходит к самому Языку.

— А почему река называется Языком? Перевод с бутери?

— У туземов для нее названия нет. Как и для половины всего, что имеется на планете. — Я указала на горы впереди. — Возьмите Кучипони. Самая большая естественная формация на всем материке, а у них для нее нет названия, да и для большей части ф-и-ф. А те названия, какие существуют, не имеют никакого смысла. Багажников они называют цсухлкахтты. В переводе «дохлый суп». А Старший Братец запрещает нам давать осмысленные, пристойные названия.