1

Предвечернее солнце светило на город Леппингтон.

Оно окрасило кирпичные бока скотобоен в цвет апельсиновой корки. Огромный ворон, словно древний предвестник надвигающейся беды, кружил высоко в небе над городом. Он скользил на распахнутых крыльях, казавшихся почему-то изогнутыми, и стоило ему повернуть голову в сторону, он стал похож на зависшую над закатом свастику, уносимую вверх холодными воздушными потоками.

Поезд, на котором Дэвид и Бернис должны были отправиться ужинать в Уитби, отошел or перрона. Гневно клацая колесами по шпалам, отражающими солнечный свет, поезд ушел без них. Он все набирал скорость, будто знал, что город вскоре взорвется событиями столь же ужасными, сколь и необычайными. Поезд как будто стремился покинуть эти места до наступления сумерек.

Даун-Максимилиан, сын Смурного Сэма, того самого, что держал покерные столы у себя дома, медленно брел по Главной улице, помахивая картонной короной «Бургер Кинг». Банда подростков забросала его камнями, когда он проходил парк, чтобы купить пива к вечерней карточной игре. Потом они обжигали его уши зажженными сигаретами. А потом они забрали у него деньга на пиво и ушли, напоследок называя его дурными словами.

Ко всему этому он привык.

В спецшколе дети обычно подходили к перилам и звали его. «Эй, приятель, — кричали они. — Мы хотим с тобой дружить. Иди сюда, у нас есть для тебя шоколадка». А когда он подходил поближе, то получал плевки.

А они потом со смехом убегали.

Когда Максимилиан возвращался в класс, на его лице, в волосах и на одежде блестели шарики слюны, словно запутавшиеся белые жемчужины.

Возле «Городского герба» Максимилиан помедлил. Прямо у него под ногами была тяжелая стандартная решетка водостока. Он поглядел вниз.

Что-то похожее на белые шары покачивалось во тьме у него под ногами. Футбольными мячами плыло от скотобоен в сторону гостиницы. Он недолго понаблюдал за этими белыми шарами, по которым, будто вены, шли пурпурные полосы. Один мяч остановился, потом закрутился волчком.

Максимилиан слабо махнул рукой с картонной короной. У белого футбольного мяча было два глаза — больших и как будто дымных. И тонкий нос, и рот, похожий на рану от случайного удара топором. А зубы во рту были большие.

И острые.

Максимилиан сделал шаг вперед, встав обеими ногами на железную решетку в двух метрах от качающихся голов. Лицо под ногами исчезло. Теперь он видел только макушку, заколыхавшуюся в уходящей веренице.

Подул ветер. По улице понеслись бумажки и картонки от поп-корна. Мимо проехала пивная машина, напомнив Максимилиану, что надо идти домой, где на него неминуемо обрушится гнев отца.