Мы прикинули: могла и придумать, чтоб мать не ругала за долгую отлучку и походы куда не надо. Но, на всякий случай, покрутились и выяснили, что компания та прохожая неподалеку видела завуча. Только кто ж на него подумать мог?! Тем более, все знали, что любит он одинокие прогулки в безлюдных местах. Ну, расспросили его, не видал ли какого злодея, и все. Он, понятно, не видал. А теперь выясняется, что девочка углядела все же, кто ее схватил, и позже матери указала — на Григория Олконтовича! Но мать не сильно поверила, да и не захотела с педагогом такую бодягу заводить. Промолчала. Я-то думал, что маньяки в больших городах водятся. У нас-то откуда?! Выходит, ошибался. Страшные дела могли случиться. И оборотня Репин в Гришке не зря почуял. Да только не того.

— Вы меня утешаете или себя в чем-то хотите убедить? — спросила Раиса, и голос ее отчего-то дрогнул. — Моральное оправдание ищете: дескать, хоть и убили человека, да не без повода. Но откровенность за откровенность. Как ни странно, а Репина этого вашего я любила, так что какая мне разница… Всего хорошего.

…Домой Логинов явился заполночь. Хотя никакие особенные надобности его нынче на работе не задерживали, он долго сидел у себя в кабинете, размышляя и окутываясь клубами сигаретного дыма.

Танюха, накрутившаяся за день, встречать его не вышла. Она давно научилась не просыпаться при позднем появлении мужа. Уверяла, что очень беспокоится, когда его по ночам где-то носит, но Николай — эгоист этакий — иногда, открывая дверь своим ключом и входя в уснувшую квартиру, чувствовал легкую обиду.

Логинов включил в прихожей бра, стараясь не шуметь, примостил на вешалку куртку, скинул обувь и на цыпочках проследовал в кухню.

Разогрев борщ, он после недолгого колебания достал из стенного шкафчика початую бутылку водки, плеснул себе в чайную чашку. Но за вкусным ужином как-то забылся и опомнился только тогда, когда жидкости в бутылке оставалось пальца на два.

Недовольный собой, но с чувством приятной расслабленности, Логинов вымыл посуду, погасил свет, так же на цыпочках прокрался в спальню, быстро разделся и заполз под одеяло.

Водка грела изнутри, теплым туманом клубилась в голове, гнала воспоминания о дневных дрязгах, навевала желания. Логинов прикинул, а не разбудить ли супружницу — ишь, рассопелась!

Но, пока он раздумывал, темнота стала размываться странным, белесым свечением, которое сочилось неведомо откуда, поглощало привычные очертания комнаты, затягивало желтый зрачок фонаря за окном, пока со всех сторон не проступили заплесневелые, размалеванные копотью стены не то подвала, не то заброшенного склада. Потянуло зябким сквозняком, скрипнула под ногой цементная крошка, перемешанная с грязью.