Миновало уже тридцать шесть часов с момента ужасающего открытия на Дорсет-стрит в Миллерс-Корт, а никто так и не располагает иными сведениями об убийстве (или убийце), помимо тех, которые поступили в „Геральд“ прошлой ночью. За причудливыми рассказами словоохотливых соседей последовали нелепые, крайне неэффективные аресты. Журналы, питающиеся преимущественно сенсациями, за неимением достоверных сведений занялись публикацией вздорных, беспочвенных слухов».

И здесь рукой Стокера, еще менее разборчивыми каракулями, чем обычно, сделана приписка: «Вот, вот!»

История продолжается: «По-прежнему говорится, что полиция проявляет сдержанность». Именно так, и по самой понятной причине: они ничего не знают. Сэр Чарльз Уоррен выпустил прокламацию, в которой обещал помилование любому сообщнику, как будто они могут быть у такого скрытного убийцы. Здесь тоже странность. Стокер нарисовал что-то вроде незамкнутого кружка, хотя непонятно, какое слово, «помилование» или «сообщник», он хотел выделить, и написал: «НЕОБХОДИМО ОСТАНОВИТЬ КЕЙНА». Кейн. Я не знал этого имени.

«Ходят слухи, будто последний раз жертву (здесь есть ссылка на Мэри Келли, последнюю жертву, которую приписывали Джеку Потрошителю) видели на улице утром, незадолго до шокирующего открытия, но медицинское свидетельство показывает, что это невозможно. Судя по результатам вскрытия, она была мертва уже несколько часов».

И в самом конце последней разборчивой строки, над оборванным краем вырезки, написано: «Этот негодяй Джек Потрошитель снова воспользовался услугами почты». Стокер опять-таки добавил: «Надежда. Надежда остается».

Надежда? Надежда на что? Этот вопрос побудил меня сосредоточиться на лоте 128. Уверяю вас, то, что мне удалось узнать в результате, невозможно переоценить.

В заключение указываю на то, что текст, предложенный вашему вниманию, представляет собой мое прочтение утраченной подборки материалов из 128-го лота, которую можно назвать «Досье Дракулы». Ни в коей мере не претендуя на авторство, я лишь позволил себе скомпилировать изначальное содержание «Досье» таким образом, чтобы придать ему логическую или, скорее, хронологическую последовательность. Я разделил его на три поры. Проведенная мною работа была необходима для придания осмысленности страницам, не предназначавшимся для прочтения кем бы то ни было за пределами узкого круга приятелей Стокера. Свои комментарии я поместил в виде примечаний и сносок, в которых мною, в частности, идентифицируются упоминаемые персоналии, порой забытые, порой же сохранившие известность, но не легко узнаваемые в контексте. В остальном же возможность поведать свою историю и раскрыть свою тайну я оставил самому Стокеру. Итак, мадемуазель Дюран, мой парижский поверенный ждет вашего ответа. Решите вопрос с моей анонимностью — и можете публиковать «Досье Дракулы», как вам угодно. Вам я завещаю оригинал, а мы вдвоем завещаем миру тайну Стокера. В ответ я прошу лишь одного, чтобы вы позволили мне покинуть этот мир un inconnu — неизвестным. Сделайте так, чтобы мое имя не было связано с этими страницами, с преступлением всех времен и дьяволом, который его совершил.