В его взгляде, тем не менее, уже плавала обреченность. Поэтому он даже не испугался, а только беспомощно съежился, когда включенный в розетку фен, описав в воздухе короткую кривую, упал перед ним в воду.

В ванной раздался оглушительный хлопок, что-то сверкнуло, и Мишутка, неестественно выгибаясь всем телом и расплескивая вокруг себя дымящуюся воду, ткнулся затылком в бортик, нелепо засучил ногами и затих, тараща в потолок безумные, но уже мертвые глаза…

Спустя час в УЮТе появился Роман Скачков.

Он остановился на пороге, растерянно наблюдая царящую в гостинице суматоху. Обеденная зала гудела тревожным многоголосием. Люди в синих комбинезонах пронесли мимо него носилки с чем-то тяжелым, упакованным в черный пластик. Возле лестницы, ведущей на верхние этажи, два врача оживленно беседовали с Танкованом-старшим. За столом, положив рядом с собой фуражку и ежеминутно промакивая платком мокрый лоб, участковый милиционер сосредоточенно заполнял бумаги. Несколько человек в домашних тапочках топтались у стойки лобби.

– Вы тоже из милиции? – Заплаканная женщина лет семидесяти с широким лицом, большим мясистым носом и каштановыми волосами окинула взглядом военную форму Скачкова. – Я хозяйка гостиницы, меня зовут Ульяна Юрьевна.

– А что здесь произошло? – полюбопытствовал он.

– Ой! – Женщина махнула рукой и поднесла к глазам платок. – Несчастный случай! Гостя убило током. – Она всхлипнула. – Жалко-то как! Он же беспомощный был… Инвалид. Бедняжка полез в ванну и уронил электроприбор. Как можно было оставить его без присмотра! Госпожа Робаровская, понятное дело, убита горем. Еще бы – единственный сын.

– Госпожа Робаровская? – удивился Скачков. – Странно… Очень странно. – Он досадливо потер переносицу. – Неужели я ошибся?..

– Что – странно? – Ульяна Юрьевна снова всхлипнула. – Что у пожилой дамы умер сорокалетний сын-инвалид?

– У нее никогда не было детей, – пробормотал Скачков. – Вот я и хотел бы узнать, та ли это госпожа Робаровская.

– А вы кто? – насторожилась хозяйка.

– Я-то? – Мужчина, казалось, задумался. – Да, пожалуй, никто. – Он грустно усмехнулся. – В городе меня знают как попрошайку Антиоха.

– Антиоха? – Женщина отступила на шаг и удивленно наклонила голову. – Не похож…

– Скажите, – Скачков нетерпеливо огляделся, – могу я увидеть госпожу Робаровскую?

– Боюсь, ей сейчас не до вас, – отрезала Ульяна Юрьевна. – Сами должны понимать: такое горе у человека!

– Если это та, о ком я думаю, то погибший – вряд ли ее сын, – сказал он. – А если я, все-таки ошибся, то, разумеется, извинюсь и сразу уйду.