«Это что, моя комната?»

«Где все?»

Вопросы один за другим возникали в ее голове, и с каждым новым вопросом, паника нарастала все больше и больше.

«Мама! – девочке казалось, что она громко закричала, но с ее губ слетели едва слышимые слова. – Мамочка…»

Наконец она заставила свои глаза полностью открыться. Набравшись сил, она провела пальцами по лицу и по шее.

На ней было надето ее любимое платье, но сейчас оно ее душило, узкий высокий ворот мешал дышать и неприятно сдавливал горло.

«Странно, – подумала она, – мое любимое платье, но почему я в нем?»

Ослабевшими пальцами она расстегнула несколько верхних пуговиц. Стало легче. Сознание постепенно возвращалось к ней, и чем больше, тем страшнее ей становилось. Она отчаянно ощупывала дюйм за дюймом пространство вокруг себя. Каменные стены, потолок, сначала она подумала, что находится в каком-то ящике, но потом поняла, что это был гроб.

Саркофаг.

То, в чем людей хоронят в склепе.

Она в склепе.

Мысль, пронзившая ее сознание, оглушила девочку, словно гром среди ясного неба.

«Я закрыта здесь! Я похоронена заживо!» – подумала она, и грудь сдавили тиски ужаса.

«Мне необходимо встать. Надо выбираться. Иначе я умру!»

Она снова опустила голову на холодный камень и крикнула: «Эй!»

Голос срывался. Пересохшее горло саднило.

«Есть здесь кто-нибудь? – снова закричала она. – Кто-нибудь, помогите!» Ответом было лишь эхо, гулко прозвучавшее в склепе.

«Сколько же я здесь нахожусь? Почему я здесь? Где родители, сестры?»

В висках стучало. Она еще раз посмотрела на тонкие полоски лунного света и почувствовала головокружение. Сердце в груди билось глухо и тяжело. По лбу стекал пот. Ее сильно знобило. Она снова позвала на помощь. Ответа не последовало. Только давящая на уши тишина.

«Меня слышит хоть кто-нибудь?»