И они стали ждать убийцу.

Аккуратного человека с приятным голосом.

И Савва умолял его поторопиться, потому что силы его были на исходе. Он велел ей трясти его за плечо периодически и надеялся, что убийца будет достаточно расторопным, чтобы прийти сюда до того, как он окончательно вырубится. Он также надеялся, что у него хватит сил, чтобы поднять канистру. Он только думал, хватит ли у нее решимости поджечь человека, живого человека из плоти и крови. Если она замешкается хотя бы на секунду, то этот человек не даст ей шанса, бросится на нее и тогда… О себе он не думал. Он уже все решил и не жалел ни о чем. Пусть не будет Грина, не будет его, только не она, только не эта девушка с синими глазами…

Она легла рядом с ним, положила голову ему на плечо и думала, что Савва наверное умирает. И что она не станет его тормошить, как он велел. Пусть все идет как идет. Пальто, сложенное вчетверо, пропиталось кровью, и под ним уже образовалась лужица. Скоро придет эта тварь. И она представила себе, как в двери повернется ключ, и он станет молча спускаться, освещая себе путь фонариком или свечой. Он ничего не скажет своим бархатным голосом, ему нечего им сказать. Для него они просто два трупа, от которых нужно избавиться…

В это время произошло то, о чем она думала.

И Савва открыл глаза и напрягся. Схватил ее за руку и сказал:

– Давай.

В двери повернулся ключ. Дверь приокрылась, вспыхнул ослепительный свет фонаря, и чей-то голос, очень молодой и встревоженный, сказал:

– Ребята! Вы живы? Не бойтесь, все в порядке… Все уже кончилось.

Глава 28

Глава 28

– Все началось год назад с прихода Федотова. Его порекомендовала мне одна хорошая знакомая, попросила устроить на работу, и я пошел ей навстречу. Федотов произвел на меня хорошее впечатление: показал себя как неплохой врач, сразу наладил контакт с коллективом. В общем, я остался доволен. Однажды он долго возился с пациентом, я тоже задержался с бумагами, а поскольку он вызывал у меня симпатию, я пригласил его к себе в кабинет, предложил выпить, чтобы снять напряжение. Мы разговорились, и подвыпив, он поведал мне, что у него есть одна особенность – его обожают женщины, просто шалеют от него, и что, мол, при желании он может охмурить любую бабу и заставить ее плясать под свою дудку. Он явно прихвастнул, желая произвести на меня впечатление. Он не был вульгарным пошляком, но поведал мне, что часто пользуется этим своим качеством, потому что вреда от этого никакого, а польза – на лицо, и намеками дал понять, что приятельница, что свела нас, дама солидная, преклонного возраста, у которой был муж и взрослые внуки, его бывшая пассия. Я не осуждал его. Каждый устраивается как может. К тому же впоследствии, я убедился, что он не так уж преувеличивает силу своего обаяния: все наши сотрудницы млели в его присутствии, стоило ему войти – начинали улыбаться, кокетничать, бросать на него заинтересованные взгляды. Это казалось мне забавным. Пока я не обнаружил, что точно также на него смотрит моя жена. Как-то она заехала в клинику, и я познакомил их. Они пожали друг другу руки и посмотрели друг другу в глаза. Я перехватил этот взгляд и заметил, что вечно кислое лицо жены вздрогнуло, оживилось, что у нее заблестели глаза, совсем как в первые дни нашего знакомства. Я был поражен.