Светлый фон
− Ты не знаешь всей правды! − губы старика затряслись, руки вцепились в меч до кровавых царапин. − У меня есть родной сын! От первой жены. Только живет он вместе с матерью не в Ариголе, а в добропорядочном Эйндховене! Я иногда навещаю их. А Вердана я усыновил, потому что хотел, чтобы из внука когда-то любимой мною женщины получился человек, а не вампир!

− Разве можно жить спокойно, зная, что ты ходишь по земле? − Даниэль приподнял мечом подбородок старика, тем самым заткнув ему рот.

− Разве можно жить спокойно, зная, что ты ходишь по земле? − Даниэль приподнял мечом подбородок старика, тем самым заткнув ему рот.

− Отпусти его, отец.

− Отпусти его, отец.

Голос Вердана был очень тихим, но все услышали его. И кто знает, что в большей степени повлияло на решение Даниэля: волна внезапного милосердия, спровоцированная волшебным словом «отец», или присутствие девушки, но он выполнил просьбу сына.

Голос Вердана был очень тихим, но все услышали его. И кто знает, что в большей степени повлияло на решение Даниэля: волна внезапного милосердия, спровоцированная волшебным словом «отец», или присутствие девушки, но он выполнил просьбу сына.

Алфер шагнул к двери.

Алфер шагнул к двери.

− Вердан, ты со мной?

− Вердан, ты со мной?

Тот закачал головой.

Тот закачал головой.

− Я должен разобраться во всем.

− Я должен разобраться во всем.

− В логове вампиров? Это семейство проклято! Жаль, что я попал тогда только в крыло черной птицы, − сокрушенно заявил кузнец.

− В логове вампиров? Это семейство проклято! Жаль, что я попал тогда только в крыло черной птицы, − сокрушенно заявил кузнец.

− Ты забыл, что я тоже часть этого семейства, − сказал Вердан, пытаясь не смотреть в лицо Алферу Гарме. Лицо, в котором каждая черточка, каждая еле заметная деталь осуждала его.

− Ты забыл, что я тоже часть этого семейства, − сказал Вердан, пытаясь не смотреть в лицо Алферу Гарме. Лицо, в котором каждая черточка, каждая еле заметная деталь осуждала его.

− Он хочет быть свободным от тебя, старик. От твоего влияния и приказов. По-настоящему свободным! Он хочет подчиняться только одному человеку на свете − самому себе!