– В колыбели нет ребенка.

– А где же он?

Ее пальцы остановились, впились в клубок.

– Вы видите, как я живу?

Эдди старался не встречаться с ней взглядом – он знал, что при взгляде в такие глаза уверенности у него не прибавится.

– Мне ничего не остается делать, как просить милостыню. Как вы думаете, много ли дадут одинокой, пусть и пожилой, но с виду здоровой женщине?

Адвокат промолчал.

– Не знаете? А я вам скажу. Совсем немного, сущие гроши. Их не хватит даже на то, чтобы купить себе хлеба! Я уж не говорю о том, чтобы заплатить за жилье.

С младенцем дают больше?

– Существенно больше.

– Откуда же вы берете ребенка?

– Одалживаю у соседки. Она такая же. Только ей повезло чуть больше – у нее ребенок еще маленький. Мой же давно вырос. И стал вором и хулиганом. Лео его зовут. Слышали, наверное, от местных копов?

– Нет, не доводилось. Вы наверняка знаете, мисс Гевал, что это незаконно. Использование чужого ребенка с целью наживы, это, знаете ли, чревато…

– Но вы ведь не за этим сюда пришли, мистер Вис? – холодный тон Златы Гевал не оставлял адвокату выбора – надо было начинать.

– Нет, не за этим, – Эдди выпрямился (как жаль, что у этого чертового стула нет подголовника!). – Я пришел за информацией. И, надеюсь, вы ей поделитесь со мной, – Эдди был уверен, что теперь Злата Гевал не сможет отказать ему (не зря он начал беседу именно с обвинений в ее адрес).

– Что вам нужно?

– Я пришел, чтобы вы в подробностях рассказали мне все, что видели той ночью в Парке Солнечного Света, когда убили братьев Бриль.

Злата привстала, чтобы налить чай в две алюминиевые кружки – обе с отломанными ручками, и волосы ее, выцветшие седые пакли, выпали из-под платка, казалось, так плотно прилегающего к голове.

– Где же вы были раньше? – убирая их обратно, она налила обе кружки до краев и вдохнула ароматный дым, белой змейкой вьющийся над ними.

– Я уже все рассказала в полиции, – она поставила кружку перед гостем. Эдди заметил, что рука ее дрожит.