Однако после полуночи подул ветерок, и «Халбрейн» смогла продвинуться на десяток миль; наутро 24 декабря мы находились на 83°2′ южной широты и 43°5′ западной долготы, или всего в восемнадцати минутах от острова Тсалал – в какой-то трети градуса, или менее чем в двадцати милях…

С полудня ветер, как назло, совершенно утих. Однако течение сделало свое дело, и в 6.45 вечера на горизонте показался остров Тсалал.

Едва мы стали на якорь, как на борту была выставлена усиленная охрана, заряжены пушки, приготовлены ружья и абордажные сети. «Халбрейн» не грозила теперь никакая случайность. За спокойствием наблюдало слишком много пар глаз – в особенности глаза Ханта, которые с удвоенной бдительностью сверлили южный горизонт.

ХVI Остров Тсалал

ХVI

Остров Тсалал

Ночь прошла спокойно. От острова не отошла ни одна лодка, на берегу не было заметно туземцев. Из этого следовал единственный вывод: туземцы прячутся в глубине острова. Как нам было известно по рассказу Артура Пима, главная деревня острова Тсалал располагалась в трех-четырех часах хода от берега. Можно было надеяться, что прибытие «Халбрейн» осталось незамеченным, и порадоваться этому обстоятельству. Мы стояли на якоре в трех милях от берега, на глубине десяти саженей.

В шесть часов утра шхуна подняла якорь и, пользуясь утренним ветерком, подошла к коралловому поясу, напоминавшему коралловые кольца, окружающие тихоокеанские острова, и бросило якорь там, уже в полумиле от острова. С этой стоянки уже можно было разглядеть остров как полагается.

Он имел 9–10 миль в окружности (Артур Пим не позаботился об этом упомянуть), отличался крутыми береговыми склонами, к которым было бы затруднительно пристать; внутри острова простирались засушливые плато черноватой окраски, окруженные грядами холмов средней высоты. Берега, повторяю, оставались безлюдными. Ни в открытом море, ни в многочисленных бухточках не было заметно ни одного челна. Из-за скал не поднималось дымов, так что можно было поверить, что по эту сторону острова его не населяет ни одна живая душа.

Что же тут стряслось за прошедшие одиннадцать лет? Возможно, и вождя туземцев по имени Ту-Уит больше нет на свете? Пусть так, но как же его многочисленные подданные? А капитан Уилльям Гай и оставшиеся в живых моряки с английской шхуны?..

«Джейн» была первым кораблем, который довелось узреть жителям острова Тсалал. Поэтому, впервые поднявшись на борт шхуны, они приняли ее за огромное животное, мачты – за конечности, паруса – за одежды. Однако теперь-то они знали, что к чему. А раз они не торопятся нанести нам визит, то чем объяснить столь неожиданную сдержанность?