Слова капитана, касавшиеся еды и топлива, устранили, как я надеялся, всякие сомнения, причем в его уверенности я не усмотрел притворства, тем более что Джэм Уэст с готовностью подтверждал каждое его слово.

Оставался третий вопрос – на него можно было отвечать и так, и этак. Я ждал от экипажа неудовольствия и даже гнева, ибо здесь гарпунщику было где развернуться. Речь шла о том, как использовать единственное оставшееся у нас средство передвижения – шлюпку: оставить ее при себе на все время зимовки или выйти на ней в сторону ледяных полей?

Пока капитан Лен Гай не собирался принимать окончательного решения, попросив у экипажа отсрочки на сутки-двое. Он еще раз напомнил, что шлюпка, нагруженная припасами, необходимыми в столь длительном плавании, смогла бы принять на борт не более 11–12 человек. Решившись на выход в море, следовало перенести на берег все припасы, а потом тянуть жребий.

Капитан Лен Гай провозгласил, что ни Джэм Уэст, ни боцман, ни я, ни он сам не требуют себе привилегий и станут тянуть жребий наравне с остальными. Оба старшины с «Халбрейн», Мартин Холт и Харди, вполне сумели бы провести шлюпку в воды, где часто появляются рыбачьи суда и где шныряют пока еще китобои. Отплывающим наказывалось не забывать о товарищах, оставшихся зимовать на 86-й параллели, и направить им на выручку корабль с наступлением лета.

Все это было сказано капитаном спокойным, но твердым тоном. Надо отдать ему должное: чем сложнее становились обстоятельства, тем достойнее вел себя наш капитан.

Никто не осмелился прервать его речь, не вызвавшую ни единого возражения, даже у Хирна. Собственно, спорить тут было не о чем, ибо жребий предлагалось тянуть на условиях полного равенства.

Дослушав капитана, матросы вернулись в лагерь, отужинали благодаря стараниям Эндикотта и в последний раз разошлись спать по палаткам. Дирк Петерс так и не появлялся поблизости, и я напрасно потратил время на его поиски.

Назавтра, 7 февраля, все дружно взялись за дело.

Стояла мягкая погода, дул несильный ветерок, небо затянули легкие облака. Температура воздуха оставалась вполне терпимой – 46°F (7,78 °C).

Первым делом с айсберга с величайшими предосторожностями спустили шлюпку, после чего матросы отволокли ее по песку подальше от полосы прибоя. Шлюпка оказалась целой и невредимой, готовой сослужить добрую службу.

Затем боцман занялся грузом и оснасткой с «Халбрейн»: мебелью, койками, парусами, одеждой, инструментами, посудой и прочей утварью. В пещере все это будет в полной сохранности, чего не скажешь о пребывании на айсберге. Ящики с консервами, мешки с мукой и овощами, бочонки с виски, джином и пивом, спущенные с помощью талей на берег, также были размещены в укрытии.